- Ты вернулась! - воскликнул он, поднимаясь с места. - Твоя комната готова. Я покажу.
Он пригласил меня к лестнице. Кажется, что-то в нём изменилось теперь, когда мы остались наедине.
Второй этаж располагался как балкон над первым, откуда можно было попасть в две комнаты и отдельный санузел. Дверь одной из них Гмал гостеприимно распахнул передо мной, и я вошла в свои покои.
Будучи копытным животным, я думала, что у меня самое уютное стойло в мире. В тот момент хотелось оказаться именно в нём. К чему мне такие излишества? Некоторыми вещами я даже не представляла, как пользоваться. Чего стоят эти шелковые шторы и ворсистые ковры? А про двуспальную королевскую кровать и остальную антикварную мебель я вообще молчу.
Здесь находилась горничная - дочищала ковры. Позже я обнаружила, что всё, что она здесь прибирала, оказалось сделано плохо. За что-то она меня невзлюбила. И лишь правила хорошего тона мешали ей сейчас же выставить меня вон из дома. Даже когда Гмал попросил её удалиться, она бросила мне через плечо, сердито разжевав каждое слово: "Надеюсь, вам будет удобно, синьорина".
Я не обращала внимания - привыкла уже к недоброжелательным выходкам. Гмал сообщил, что покинет меня на время послеобеденного отдыха, а после предложил вместе прогуляться до города и посмотреть, как вскипает к вечеру его бурная жизнь. Конечно, я согласилась.
Правда, отдохнуть эти несколько часов так и не удалось. Меня не оставили в покое мысли о том, что со мной произошло.
Вечером Гмал, как и обещал, повёл меня в центр культурной городской жизни. Он объяснил, что в связи с сиестой люди активны в основном ночью. И не соврал. Рядом с нами гуляли пары, компании, одиночки, катались на лодочках и аттракционах, сидели за столиками в ночных ресторанах и кафе, смотрели, как из бухты в плавание уходят корабли, а также читали стихи, пели песни под гитару, кормили лебедей и много всего другого.
И мы с Гмалом не стали исключением. Он шёл возле меня и болтал без остановки о чём-то несуразном, чьего значения я даже не понимала, а иногда он рассуждал о чем-то значительном, серьезном, смысл которого до меня также не доходил. Но в основном мы говорили об общих вещах, в каких могла разобраться даже лошадь. Он купил мне мороженое, клубничный коктейль, шоколад и другие сладости, и я всё с удовольствием разжевала и проглотила. Он выглядел веселым, восторженным, жизнерадостным человеком.
Мы вернулись домой далеко за полночь. Родители Гмала уже спали. Свидетелем нашего прихода стала лишь горничная. Она снова злобно покосилась на меня. Впервые я своим звериным чутьем ощутила угрозу, идущую от неё. Словно нажила врага за один день. Даже приветливые улыбки моего спутника не исправили ситуацию.
Спать я устроилась на мягком ковре рядом с кроватью, так как моя животная сущность яростно противилась занять человеческую постель. Засыпать начала быстро. Однако из полудремы меня выдернул голос хозяйки. Я чётко слышала его в своей голове. Она снова звала меня, и её зов больше походил на плач, нежели на волнение.
- Ивэй! Какая же ты глупая! Зачем ты убежала?!
Ну вот, опять!
- Я не глупая. Это ты глупая, хозяйка, - подумала я про себя.
На миг зависла тишина, потом её голос осведомился:
- Кто это сказал?
- Это я, твоя лошадь - Ивэй.
- Ивэй?!
Если честно, я удивилась не меньше, чем она.
- Ивэй, ты стала разговаривать?!
- Я всегда разговаривала с тобой, только ты не понимала меня.
- Чудеса! Где ты? Куда ты исчезла?
- Я.., - что же ей сказать? - я здесь... недалеко...
- Что значит "недалеко"? На носу скачки! А ты выкидываешь мне подобные фокусы!
- Опять ты про свои скачки! - лопнуло моё терпение. - Сколько можно про них твердить?! Неужели нам больше нечем заняться?!
- Что? Как ты смеешь! Я потратила столько денег и сил, чтобы тебя взяли тренироваться! Эти скачки - смысл моей жизни!
- Но не моей! Ты сама их придумала и решила, что мне тоже это надо!
- Ты что, отравилась пожухлой травой?
- Разве ты не видишь, хозяйка, эти скачки разрушили наши добрые отношения!
- Хватит! Ты... кто бы ты ни была... Я, видимо, перегрелась на солнце, если верю психопатке, выдающей себя за мою лошадь!
- Ты снова не понимаешь меня, хозяйка. Хотя мы говорим теперь на одном и том же языке. Мне жаль...