К примеру, надо было отобразить пресловутые ссоры между Александром и его отцом Филиппом Македонским. Большинство сцен мы решили доснять позже, с помощью дублеров. А вот его мать Олимпиаду с ее любимицами — ручными змеями — отсняли без дублирования, используя ракурсы и планы, позволявшие обойтись без прямых диалогов. История о том, как Александр обуздал неукротимого коня Буцефала, была придумана одним из биографов, но приобрела слишком громкую славу, чтобы выбросить ее. На самом деле укротителем был молодой скиф, работавший в царских конюшнях, а кадры с крупным планом Александра мы подмонтировали. Роксана, как и прочие персиянки, взятые в полон Александром, была лицом достаточно реальным. К счастью, большинство этих пленниц были пышнотелы и выглядели довольно соблазнительно. Филипп Македонский, полководец Парменион и остальные персонажи носили густые бороды, что облегчало необходимое дублирование и озвучивание. Ты не представляешь, до чего трудно было бриться в те времена, а то бы понял, почему бороды и усы были в почете.
Самые большие хлопоты принесли нам павильонные съемки. Горящие фитили в сальных плошках, будь их хоть за сотню, светят слишком тускло даже для высокочувствительной пленки. Мы преодолели эту сложность, снимая каждый кадр с секундной выдержкой. Это обеспечило поразительную контрастность и объемность изображения. Мы не были ограничены временем, и ничто не мешало нам подбирать самые выигрышные сцены и ракурсы. Лучшие актеры мира, дорогостоящие кинотрюки, повторные дубли под руководством самых требовательных режиссеров не могли бы с нами потягаться.
В нашем распоряжении была яркая жизнь, откуда мы могли черпать эпизоды по своему усмотрению.
Наконец мы отсняли около восьмидесяти процентов того, что впоследствии вошло в фильм. На скорую руку смонтировали ленту и, воочию узрев результаты своих трудов, онемели от восторга. Фильм получился еще более увлекательным, более зрелищным, чем мы смели надеяться. Даже некоторая нестройность сюжета и отсутствие звука не мешали нам сознавать, что потрудились мы на славу. Мы сделали все, что могли, а худшее было еще где-то впереди. Поэтому мы заказали ящик шампанского и сообщили нашей блондинке-секретарше, что есть повод для праздника. Она хихикнула:
— Чем вы там все-таки занимаетесь? Каждый заходящий к нам коммивояжер интересуется.
Я откупорил первую бутылку.
— Скажите, что не знаете.
— Так я им и говорю. Они считают, что я глупа как пробка.
Мы дружно захохотали.
— Если мы собираемся устраивать такие праздники чаще, глубокомысленно произнес Майк, — не мешало бы завести парочку-другую роскошных бокалов с тоненькими ножками.
Блондинке это понравилось.
— Мы могли бы хранить их в нижнем ящике моего стола. — Она сморщила точеный носик. — Эта шипучка… Знаете, я никогда раньше не пила шампанского, только раз на свадьбе, и то всего один бокал.
— Налей-ка ей еще, — предложил Майк. — Да и у меня стакан пуст.
Я налил.
— А что случилось с теми бутылками, которые вы в прошлый раз унесли? — полюбопытствовал Майк.
Стыдливый румянец и смешок.
— Отец хотел их открыть, но я сказала, что вы велели приберечь их до особого случая.
К этому времени я уже сидел, закинув ноги на ее письменный стол.
— Тогда этот случай как раз теперь и наступил. Налить вам еще, мисс… кстати, как вас зовут? Не люблю официальности в нерабочее время.
Она даже растерялась.
— Но ведь вы и мистер Лавиада каждую неделю выписываете чек на мое имя! Руфь меня зовут.
— Руфь, Руфь, — произнес я, смакуя пузырящееся шампанское. Получалось неплохо.
Она кивнула.
— А вас — Эдуард, а мистера Лавиаду — Мигуелл, правда? — И Руфь одарила его улыбкой.
— Мигель, — уточнил он, улыбнувшись в ответ. — Исконное испанское имя. Сокращенно Майк.