— Да, негостеприимно ты обошелся с фрицами.
Полковник приказал представить сержанта к награде, а сам, быстро шагнув к столу, стал внимательно изучать карту: «Как здесь могли оказаться гитлеровские танки?» Для выяснения обстановки в штаб корпуса, который находился под хутором Волчик, был послан капитан Аракелян.
За окном нехотя забрезжил рассвет.
— Перекусить бы, Александр Ильич, — предложил начальник штаба Борисов.
— Успеем, ты лучше думай, что делать будем, а то немцы такой завтрак устроят, что переварить не сумеешь.
— А черт их знает, проклятущих. Одно чувствую, от нас они не отстанут. Да и Казацкое им во как нужно, — и он провел ребром ладони по горлу.
Неожиданно резко, со стуком отворилась дверь. На пороге стоял взволнованный капитан Аракелян:
— Немцы. Несколько десятков танков. Двигаются на Казацкое со стороны Нечаево-Гвинтовое. Из близлежащего леса цепью на село наступает пехота.
— Сколько?
— До полка.
Одновременно с последними словами капитана на село обрушился шквал артиллерийского огня. Казацкое вспыхнуло одновременно.
— Вот и позавтракали, — иронически улыбнулся комбриг, беря в руки автомат.
Быстро оценив ситуацию, он выбрал единственно правильный путь — прорваться в Лизогубовский лес, собрать там в единый кулак разобщенную бригаду. Отдав приказ, прильнул к окну хаты. Комбриг увидел, что три тяжелых немецких танка прорвались к площади, пролязгали мимо штабной хаты. Оставаться здесь было бесполезно.
Комбриг в сопровождении начальника штаба, капитана Аракеляна и бойцов взвода охраны бросились на западную границу села. Стремясь быстрее выйти из опасной зоны, перемещались то короткими перебежками, то по-пластунски. До леса осталось несколько десятков метров. Кое-кто из офицеров уже поднялся в полный рост. Но спереди хлестнули автоматные очереди. Наступала гитлеровская пехота. Патронов фашисты не жалели. Офицеры штаба оказались в западне. Бойцы взвода охраны, установив пулемет, открыли огонь, прикрывая отход штаба бригады. Единственным спасением была неубранная высокая конопля на огородах. Но едва десантники бросились туда, как, отсекая им отход к огородам, вышло три фашистских танка. Оставался один путь — придорожная канава. Наполненная наполовину хлюпающей водой, мерзкой грязью, она вызывала отвращение. Но другого пути отхода сейчас не было. Выбиваясь из сил, отплевываясь от раздражающей, липкой грязи, ползли десантники. Передышки быть не могло. Каждый понимал, что остановишься ты, остановятся все. А это гибель.
Издалека десантники видели, как танки старательно проутюживают огородную коноплю; затем остановились, словно передыхая после тяжелой работы, а потом, потом… Что это? Гитлеровские танки вернулись на дорогу и пошли назад, вдоль канавы, где ползли десантники.
Надо было мгновенно принимать решение.
— Прекратить движение, — приказал Родимцев.
Уткнувшись в грязную, прокисшую канаву, комбриг поймал себя на мысли, что вспомнил сейчас Мадрид, тяжелые бои в университетском городке, потом под Гвадалахарой. Тогда они тоже попали в такое же положение. Но танки там были не немецкие, а итальянские, какой-то дивизии «Черные перья». Да и канава там была сухая, каменистая. Тяжело было тогда ползти по сухой, взлохмаченной взрывами земле. От пота намокли волосы и прилипла к спине майка. Острые камни больно резали колени. Злющие коричневые колючки цеплялись за френч, за брюки. Как и сейчас, ныли ноги, хотелось подняться, размять суставы. Но пулеметные очереди вражеских танкистов прижимали к земле. А она была какая-то красная, сухая, потрескавшаяся от жары. Родимцеву показалось, что он тогда даже почувствовал ее запах. Нет, она пахла не так, как его родная оренбургская степь. Свою шарлыкскую землю он всегда учует по запаху душистой полыни. Он запомнил ее духовитость еще с малолетства, когда гонял в ночное лошадей, бегал по борозде за плугом. Давно это было. А сейчас… Сейчас все ждут его решения, верят, что он выйдет из этого, почти безвыходного, нелепого положения.
— Затаиться, притвориться убитыми, — прошла по цепочке команда полковника.
Растянувшись, разбросав в сторону руки, приняв неестественные позы, десантники притворились убитыми. «Ну и нелепость, — злился на себя комбриг. — Словно болотная тварь лежишь и ждешь: придавят тебя или не придавят». К счастью, танки прогрохотали рядом, не обратив внимания на валявшихся в грязной канаве людей.
Усталые, в липкой грязи, голодные десантники только к вечеру пробрались в Лизогубовский лес. Выучка, готовность воевать в любых условиях, умение ориентироваться на местности в любую погоду, в любое время суток дала себя знать. Все, кто мог двигаться, точно выполнили приказ, соединились с другими частями корпуса.