— Какое твое решение?
Теперь уже там, на другой стороне, воцарилась секундная тишина, потом хрипловатый голос уверенно пробасил:
— Принял решение наступать.
— Поддерживаю, ждите завтра в гости на этой чертовой высоте.
9
С наблюдательного пункта дивизии Родимцев увидел, как от подножия Мамаева кургана взмыла в предутреннюю промозглую пелену красная ракета. И пошло. Ожил весь четырехкилометровый передний край обороны дивизии, заревел, заговорил, заохал, застонал. Особенно разъярился Мамаев курган. Сплошной гул стоял над высотой, клубы дыма и гари, комья перепаханной снарядами земли висели в воздухе. Комдив вызвал на связь командиров полков — Елина и Панихина.
— Долгов начал работать. Поддержите его своими действиями. Напомните фрицам, что им еще и центр держать надо. А тридцать девятый в долгу не останется.
Подняться бегом на вершину Мамаева кургана просто так, без военной амуниции, без опасности, что любой кусок осколка, пуля снайпера или очередь пулемета опрокинет тебя навзничь, под силу лишь хорошо тренированному спортсмену. А как быть, когда на тебе тяжелые кирзовые сапоги, промокшая в волжской воде длиннополая шинель, вещмешок с запасными дисками, автомат, ручной пулемет или, еще хуже, противотанковое ружье? И когда ты ежесекундно, ежеминутно находишься под прицелом залегшего на вершине врага, врага, который ловит тебя на мушку из бетонированных дотов, поливает, не щадя патронов, из крупнокалиберных пулеметов, норовит, словно куропатку, накрыть разрывами мин?
Холодок пробежал по спине девятнадцатилетнего комбата Исакова, когда он в бинокль намечал лучший маршрут для атаки вершины кургана. «Лучший!» Разве в этом аду может быть лучше или хуже, здесь везде гуляет смерть — от вершины до подножия. «Как там Кирин? — подумал комбат о своем друге. — Тоже небось примеряется. Интересно, а ему страшно или нет сейчас?» В этот миг он увидел полыхнувшую в небе красную ракету. И все посторонние мысли мгновенно улетучились. Теперь мозг работал только в одном направлении: «Вперед, только вперед». И они рванулись от самого подножия к вершине кургана — два батальона 39-го полка. Поднялись вместе, в одном порыве, и Кирин, и Исаков, будто боялись опоздать, отстать друг от друга. Батальоны обтекали курган с двух флангов. Шквал огня обрушился на гвардейцев. На ходу Исаков обратил внимание, как безостановочно и безнаказанно косил огнем своих крупнокалиберных пулеметов огромный бетонированный дот, а чуть левее и выше рыжий бугорок с каким-то причудливым козырьком, ухая и повизгивая, выплевывал мину за миной. Один за другим падали гвардейцы. Раненые подымались и шли, ползли к вершине огнедышащего кургана. «Что же будет с батальоном? — обожгла мысль комбата. — Ведь так все погибнем». И он отдал команду залечь, закрепиться на занятом рубеже. Краем глаза видел, как приостановил движение, залег в мелком кустарнике батальон Кирина. «Правильно, — разгоряченный стремительной атакой, одобрительно подумал Исаков. — Ничего, сейчас осмотримся, отдышимся и пойдем снова. Вот только бы этот чертов дот ликвидировать, как кость поганая в горле торчит». Его мысли будто услышали артиллеристы капитана Быкова, расположившиеся недалеко у подножия высоты. Во время атаки они не могли помочь, так как расстояние от наших до передовых вражеских траншей было минимальное, слишком велика была опасность угодить в своих. И лишь сейчас, когда батальоны залегли, они получили «добро» командира полка «пособить ребяткам и распотрошить дот и минометную батарею». И Быков блестяще выполнил просьбу. Меткими залпами его артиллеристы заставили замолчать дот. Теперь подошла очередь вражеской минометной батареи. Как только комья земли разворотили бугорок с козырьком, батальоны вновь поднялись в атаку. На этот раз их ничего не могло остановить. Даже те, у кого кончились патроны, шли вперед. Гвардейцы врывались в траншеи, сходились с врагом в рукопашных схватках.
К середине дня Мамаев курган был в наших руках. Комдив весь день провел в подразделениях полков Елина и Панихина, которые делали все, чтобы отвлечь силы врага, не допустить переброски подкрепления к высоте 102,0. Только к вечеру, когда бои приутихли, Родимцев добрался до батальонов, штурмовавших Мамаев курган. В штабе полка он не застал Долгова. Как сообщил комиссар, командиры батальонов и все командиры рот на вершине. Комдив со своими сопровождающими отправился искать победителей. Много успевший повидать за годы своей службы комдив Родимцев был ошеломлен увиденной картиной только что закончившегося штурма, пока поднимался на вершину Мамаева кургана. Повсюду, почти через каждый метр, встречались трупы вражеских и наших бойцов, развороченные пулеметные гнезда, винтовочные гильзы звенели под ногами, повсюду валялись разбитые автоматы, винтовки, пробитые каски. Нередко можно было видеть убитых гвардейцев рядом со своим поверженным врагом, настигнутых смертью в рукопашной схватке.