— Да.
— Запомните, туда едут самые лучшие люди, молодежь всего мира. Держитесь, как подобает советскому человеку. До Парижа вы еще Родимцев. А после — Гошес. Вместе с вами поедет ленинградец Николай Никифоров.
— Как мы встретимся?
— Он найдет вас на вокзале.
Удостоверение личности и партийный билет комбриг предложил сдать на хранение. Прощаясь, крепко пожал руку, пожелал счастливого пути и потом, немного помедлив, добавил:
— Ждем героем на родину.
Здесь же привели Александра в какую-то комнату и сказали: «Переодевайтесь». Гимнастерку, брюки, шинель, сапоги — все он сложил в узелок, привязал бирку с надписью «Ст. лейтенант А. Родимцев. 13 сентября 1936 г.» и убрал в шкаф. На диване лежал новенький однобортный костюм, пальто, белая рубашка с черным галстуком, шляпа, ботинки и носки. Ему еще никогда не приходилось носить такую одежду. Много труда стоило пристроить на место непослушный галстук. Узел не удавался, галстук выскальзывал из рук. Казалось, все надетое висит мешком, топорщится. Чувствовал Родимцев себя в обновке неуверенно. Больше всего боялся, что при встрече с военным по привычке возьмет руку под козырек. Но все обошлось благополучно. Уже темнело, когда он добрался домой. Жена хлопотала по хозяйству. Времени до отъезда оставалось совсем немного. Ничего не придумав, как объяснить растерянной жене свой необычный гражданский костюм, он прямо сказал:
— Еду, Катя!
— Куда?
— В Испанию.
Жена медленно опустилась на стул. Помолчала. Потом тихо поставила на стол чайную чашку, промолвила: «Если надо, так надо».
Настало время прощаться. Он не помнил, как расстался с женой, дочкой, как вышел из дома и добрел до трамвайной остановки. Трамвая долго не было. Собралась толпа. Александру казалось, что стоит он здесь целую вечность. «Лучше бы дома еще немного посидел», — мелькнула мысль. И ему стало не по себе оттого, что так неожиданно обрушил на жену недобрую весть, многое не договорив, ушел из дома, не зная, на какой срок. На год? На два? А может быть…
— Будете мечтать или поедем? — легко подтолкнула его в спину молодая женщина.
Вошел в трамвай. Мест не было, и Александр пристроился на площадке. Старенький трамвай, позвякивая, суетливо побежал по улицам Москвы. Входили пассажиры. Веселые и говорливые, задумчивые и молчаливые, степенные и фривольные. Кондукторша ловко отматывала от катушки билеты, быстрым натренированным движением отрывала их и передавала пассажирам. Время от времени она деловито выкрикивала: «Проходите вперед, не загромождайте площадку».
На Белорусский вокзал приехал за пятнадцать минут до отправления поезда. В ожидании попутчика задумчиво прогуливался по платформе, посматривая на часы, разглядывал отъезжающих.
— Павлито! — раздался за спиной негромкий, глуховатый голос.
Первое желание — обернуться, посмотреть, кому принадлежит этот голос. Каким образом незнакомый человек узнал его новое имя? Родимцев продолжал идти, отсчитывая шаги. А потом беспокойная мысль заставила его остановиться. Он обернулся. Коренастый, широкоплечий парень с гладко зачесанными назад каштановыми волосами пристально смотрел на него. Александр внимательно изучал незнакомца. Наконец парню надоело играть в молчанку, и он широко улыбнулся:
— Разрешите познакомиться?
Родимцев протянул руку и неожиданно почувствовал в своей ладони сложенную бумагу. Разжал пальцы, в ладони лежал железнодорожный билет на уходящий через пять минут поезд.
— Торопись, — шепнул парень и пошел вдоль перрона.
— Как зовут? — крикнул Родимцев ему вдогонку.
Парень то ли не расслышал, то ли пожелал остаться безымянным.
Едва Родимцев прыгнул в вагон, как паровоз дал протяжный гудок и состав медленно, тяжело отдуваясь, пополз от перрона. Александр открыл дверь и от неожиданности остановился: у окна за столиком, прикрывшись газетой, сидел тот самый парень.
— Входи, чего растерялся!
— Вместе поедем?
— Видно будет, — улыбнулся попутчик.
Они забросили на полку чемоданы, присели на диванчик. За окном убегали пригородные платформы, станционные буфеты, перегороженные полосатыми шлагбаумами переезды, маленькие речушки, будки железнодорожных обходчиков.
— Будем знакомиться, — нарушил затянувшееся молчание попутчик.
— Попробуем.
— Николай Никифоров.
— Александр Павлов.
И они рассмеялись. Каждый понял, что попутчик назвал вымышленную фамилию.
— Доброволец? — спросил Родимцев Николая.