Проснувшаяся было надежда угасла.
— Продолжай.
Мерси заговорила, стараясь, чтобы голос ее не дрожал:
— Что бы ни случилось в прошлом — я имею в виду смерть моего отца, — нельзя не признать, что вы обошлись со мной великодушно. И я наконец поняла, что не только мне прошлое не дает покоя. Вы были правы — я и в самом деле все эти годы ненавидела вас. Но сестры учили меня прощать и забывать обиды, и теперь я сознаю, что была к вам несправедлива. И потом… в какой-то степени… мне даже жаль вас.
При этих словах мир перед ним заволокло багровой пеленой.
— Жаль?! — вскричал он. — Проклятие! Кто тебе сказал, что я нуждаюсь в жалости?
Мерси опешила.
— Но разве не в этом причина вашего желания жениться на мне? Не в том, что вы пытаетесь загладить свою вину?
Джулиан рассвирепел.
— К дьяволу твою жалость! — Он придвинулся ближе, и его горячее дыхание обожгло ей щеку. — Неужели ты настолько глупа, что вбила себе в голову, будто все эти годы я тратил на тебя деньги из-за какого-то дурацкого чувства вины? Чушь! Просто мне захотелось из замарашки сделать принцессу. И вот теперь, моя дорогая, я с удовлетворением вижу, что не зря потратил свои деньги.
Стерпеть такого Мерси не могла.
— Вы… вы бессердечный негодяй! Значит, вот какова была ваша цель! Вы купили меня, да? Выходит, у вас и в самом деле черное сердце!
— Так оно и есть, — с жестокой улыбкой подтвердил Джулиан. — Но, дорогая, ты, кажется, совсем забыла о преимуществах, которые даст тебе этот брак. Ты получишь мое имя, мои деньги и все преимущества, которые положены моей жене… Ну и по ребенку каждый год — это я тебе обещаю. — Увидев ее широко раскрытые глаза, Джулиан цинично рассмеялся: — Ах, моя сладкая Мерси, если ты решила, что наш брак будет только на бумаге, тогда выбрось это из головы! Я немало потратил на тебя сил и рассчитываю, что ты с лихвой вознаградишь меня за труды.
— Вы… мне омерзительны! — крикнула она.
Джулиан бросил взгляд на окно гостиной, откуда выглядывала, сгорая от любопытства, сестра Кларабелль, старавшаяся уловить хоть слово из их беседы. Повернувшись к Мерси, он тихо произнес:
— Если бы не присутствие добрейшей сестры, я бы показал тебе, каким грубым и омерзительным я могу быть. Но теперь — после вчерашнего — нам обоим известна твоя маленькая слабость, верно, Мерси?
— О-о-о! — застонала она.
— Венчание состоится сразу же после оглашения, — объявил он и ушел в дом, оставив Мерси кипеть от ярости.
Он вихрем ворвался в гостиную, где у окна сидела сестра Кларабелль. Увидев его дикие глаза, она вскочила на ноги, но он, казалось, даже не заметил ее присутствия. Подойдя к буфету, Джулиан налил себе бокал бренди и одним глотком осушил его. Он уже наливал себе второй, когда услышал за спиной деликатный кашель, и обернулся:
— Мои нижайшие извинения, сестра. Мадемуазель Мерси ждет вас во дворе.
Сестра Кларабелль нерешительно спросила:
— Месье, не будете ли вы столь любезны объяснить мне, что происходит между вами и вашей подопечной?
Он нахмурился:
— Так она вам ничего не сказала?
— Нет.
Тяжело вздохнув, Джулиан отвел глаза в сторону.
— Сестра, клянусь, что сегодня я приеду в монастырь и все объясню и вам, и матери-настоятельнице. — Челюсти его сжались. — Но пока позвольте мне ограничиться заявлением, что моя воспитанница не выйдет замуж за молодого Бруссара. Это так же верно, как и то, что она никогда не станет монахиней.
Лицо сестры порозовело.
— Хорошо, месье. Мы будем ждать вас.
— До свидания, сестра.
Услышав, как за ней захлопнулась дверь, Джулиан поднес к губам бокал с бренди. В глазах его мерцал мрачный огонь. Жалость, вспомнил он. Так, значит, эта маленькая чертовка жалеет его… Вот что заставило ее согласиться на этот брак! Жалость, смешанная с презрением! Чудесная основа для брака, не так ли?
Что ж, на этот раз она хотя бы признала, что и ему в эти годы приходилось несладко.
Он со стыдом вспоминал весь тот вздор, который проклятая гордость заставила его бросить в лицо Мерси: что его опекунство — просто вложение капитала, и он заставит ее с лихвой возместить ему расходы. Это было чистейшей ложью. Ну почему при виде Мерси он вечно болтает глупости? Почему, оказавшись рядом с ней, он говорит как раз противоположное тому, что собирался, будто какой-то лукавый бес тянет его за язык?!
Что ж, отступать поздно. Его глупость обрекла их обоих на этот ужасный брак.
А Мерси, сидя в экипаже, увозившем ее в монастырь, кипела от ярости. Жестокие слова Джулиана не давали ей покоя.
Какой же она была идиоткой, если позволила сочувствию прокрасться в ее сердце! Подумать только, она ведь вообразила, что лишь великодушие заставило его стать ее опекуном! В то время как на самом деле он таил в душе совсем другие помыслы!
Вырастить себе жену, словно овош на грядке! Возмутительно! Когда-то этот негодяй убил ее отца, а теперь намерен разрушить ее жизнь! «Что ж, месье Деверо, вас ждет небольшой сюрприз, — негодовала она. — Скоро вы обнаружите, что ваши вложения не принесут вам ничего, кроме горя и разбитых надежд. А может, и еще хуже!»
Мерси так до конца и не поверила, что Джулиан Деверо решил сделать ее своей женой. Но ее пугало то, что в глубине души она испытывала от этого тайную радость.
Глава 9
В тот же день несколькими часами позже Джулиан Деверо стоял в гостиной дома по Притания-стрит, где жила его мать. Разглядывая заставленную изящной мебелью комнату, он, нетерпеливо ожидая, пока Мадлен Деверо сойдет вниз, вспоминал разговор с Мерси.
После ухода этой несносной девчонки ему пришлось менять свои планы. Первым делом он нацарапал записку месье Бофору с просьбой заменить его на бирже. Затем отправился в монастырь и смущенно признался матери Анизе и сестре Кларабелль, что он и его воспитанница решили обвенчаться. Когда же мать-настоятельница без обиняков спросила, что заставило его принять подобное решение, Джулиан надменно заявил, что, по его мнению, это очевидно — его подопечная вряд ли сможет обойтись в дальнейшем без его опеки.
Жаль только, что сам он, думая о предстоящей свадьбе, не испытывал ни малейшей радости. Да, угораздило его попасть в такой переплет, вздохнул он, гадая, как объяснить матери, что он решил жениться на девушке, которую та и в глаза не видела.
Мадлен Деверо слышала о существовании Мерси — Джулиан пару раз упоминал, что, подобрав несчастную сироту, поместил ее в монастырскую школу. Но Мадлен вбила себе в голову, что поступок сына объясняется исключительно христианским милосердием. Она и понятия не имела о тех роковых обстоятельствах, которые толкнули Джулиана стать опекуном девочки. Можно себе представить, как будет ошеломлена мать, узнав о его планах…
— Джулиан, дорогой, перестань метаться! Иначе ты протрешь до дыр мой любимый ковер! — услышал он мелодичный женский голос.
Даже сейчас, в сорок семь лет, царственная осанка и классическая красота Мадлен Деверо привели бы в восхищение любого мужчину. Высокая грациозная фигура могла бы принадлежать молодой женщине, слегка подернутые сединой темные волосы были гладко причесаны и сколоты в низкий пучок. Платье из розового шелка прекрасно оттеняло патрицианские черты лица и до сих пор еще яркие голубые глаза, а на шее и руках сверкали драгоценности, которые отец Джулиана дарил ей много лет подряд.
Джулиан быстро подошел к матери и, обняв ее, поцеловал гладкую, почти без морщин щеку.
— Ну вот и ты, сынок, — пропела Мадлен, с материнской гордостью оглядывая его. — Садись. Сейчас Рауль принесет чай и пирожные.
Мадлен устроилась на кушетке. А Джулиан предпочел глубокое кресло.
— Итак, сынок, что привело тебя ко мне? — спросила Мадлен.
Джулиан смущенно поерзал в кресле.
— Видишь ли, мама, я принес тебе… э-э-э… несколько неожиданные новости.