— Только это тебя и спасает. И ещё то, что в твоём возрасте люди уже не меняются. А носить маску… сколько я тебя знаю… семьдесят лет? Это даже для тебя чересчур.
Патриарх молча пожал плечами.
— Ладно, — император с явным облегчением махнул рукой и вновь перевёл взгляд на камин, возвращаясь к мысленной игре с огнём. — Допустим. Теперь думай, что мне делать с твоими подчинёнными. Половина петроградских каталажек забиты священниками. Выпускать без наказания нельзя, но и держать их… простой люд уже ропщет понемногу.
— Держи дальше.
— Что, прости?
— Ну а что с ними ещё делать? — раздражённо спросил Михаил. — Осталось немного, подержи уж недельку-другую. Не пускай пока дела в ход, прикажи потянуть всю эту досудебную канитель. Потом, когда всё начнётся, я уже смогу официально объяснить им, что да как. А сейчас…
— Сейчас кто-то да сольёт информацию, намеренно или случайно, — поморщился, но кивнул Борис. — Ладно, убедил. Скажу своим, что мы с тобой пока торгуемся насчёт их судьбы. А народу… прикажу написать для глашатаев что-нибудь возвышенное, но неопределённое. Что-нибудь про то, что время тяжёлое, изменщики могут таиться повсюду, так что даже невинные могут попасть под подозрение… нет, это, пожалуй, лишнее. Хотя чего это я тут речь составляю? Поставлю Гурьянову задачу, пусть у него голова болит.
— Я тоже прикажу оставшимся на свободе священникам толкнуть пастве пару речей насчёт того, что император справедлив, но сильно занят. Так что ему требуется время, чтобы разобраться в деталях.
— Сойдёт, — ответил Борис. — И скажи-ка им, чтобы они не обостряли и перестали клеймить чужих магов как пособников дьявола. Пора уже сворачивать эту кампанию.
— Сегодня с утра сказал, — усмехнулся Патриарх. — Не учи батьку детей делать.
— Ладно-ладно. Кстати, про детей — у нас в Академии потенциальный магистр нарисовался, слышал?
— Арзамасовский? Он упоминал что-то, но без конкретики.
— Да какая там конкретика, на первом курсе пока ничего не понятно — ни по талантам, ни по предпочтениям. Но… семь Обетов. Прям как у меня, — насмешливо хмыкнул Борис.
— Думаешь, ещё один магистр-мажор может появиться? Было бы неплохо… с тобой и Арзамасовым будет уже трое… да и братишка твой, глядишь, лет через тридцать таки дотянет до мажора…
— Быстро у мальчонки точно не получится, — с сожалением покачал головой император. — Обеты средние, пятого круга. Всё будет зависеть от того, насколько усердно он будет тренироваться в ближайшие годы, но до мажора ему в любом случае ещё очень долго. Если вообще получится.
— Я в любом случае этого не увижу, — развёл руками Михаил. — Не так уж много мне осталось, даже с учётом целителей. Так что с моей стороны это чисто абстрактный интерес.
— Да вполне может быть, что и я не увижу. Как думаешь, стоит его через годик-другой с Васей познакомить? Глядишь, в будущем пригодится. Им же потом обоим в любом случае придётся контакты налаживать.
— Уже определился с наследником? — иронично изогнул бровь Патриарх. — Сыновья не расстроятся?
— А куда они денутся, если Вася их обгонит уже лет через десять? Если бы так уж хотели на престол — то старались бы больше. Если бы Сашка взял Обеты пожёстче и тренировался бы поупорнее — у него был бы шанс остаться самым сильным. Но нет, захотел жизни простой — вот и пускай теперь даёт дорогу молодым. Или если бы…
Патриарх издал негромкий смешок и продолжил:
— … у принцессы Елизаветы были яйца, то она была бы дедушкой. Ой, императором, в смысле.
— Пошляк, — император тоже слегка улыбнулся. — Всё тебе эта история покоя не даёт. И вообще, слышали бы тебя сейчас твои архиепископы и митрополиты. Тоже мне, наместник Божий.
— Ха! Слышал бы ты, как они сами иногда ругаются, когда думают, что в одиночестве или рядом с теми, кому можно доверять. Аж уши вянут.
— Ты их всех ещё и прослушиваешь? Ужас какой.
— Не всех, — с сожалением качнул головой Патриарх. — Только самых неосторожных и слабых. И не надо так удивляться — а то ты не знал, вот правда?
— Подозревал, но напрямую ты никогда не признавался, — император глянул на роскошные часы на стене, изукрашенные золотом и россыпью топазов, незаметно поморщился, и сказал. — Ладно. Мои самые плохие опасения ты частично развеял. Пора расходиться.
В это же время, в двух тысячах километров от Петрограда. Небольшой домик в предгорьях Альп.