Утром Аврора меня самого первого покормила завтраком и быстро ушла к другим, а через час ко мне в палату пришла целая делегация врачей, человек восемь. Консилиум. Мужчина, как я понял, главный врач, рывком сдёрнул с меня простынь, и положил её на мою правую здоровую ногу. Я остался перед всеми лежать голым. Сначала я даже закрыл от стыда глаза. Блин, в комнате находились и женщины, в том числе Аврора и хохотушка Алла! А я тут разлёгся... А они все внимательно на меня смотрят... Глав врач стал щупать мою ногу, и я поморщился от сдавливающих сильных пальцев.
-Чувствительность есть. Замечательно! Развяжите ногу.
Подошла Аврора и стала развязывать бинты... Я её узнал по рукам. Приоткрыв глаза, я убедился, что это она. Ну и пусть! Я перевёл взгляд с Авроры на других врачей. Нашёл хохотушку. Глаза её были весёлыми. Другие врачи стояли спокойно и выжидательно смотрели, как Аврора снимает бинты. Одна женщина держала в руке папку с авторучкой, приготовившись записывать.
Аврора сняла бинты, и на мне из одежды осталась лишь марлевая накладка с ватой, прилипшая к месту ранения...
-Дайте перекись, - скомандовал главврач.
Алла тут же подала тёмно-коричневую бутылочку. Главврач обильно полил перекись на накладку. Слегка защипало. Он спросил у меня: «Чувствуешь?» Я кивнул головой, сжав зубы. Повязка пропиталась секунд через пять, и главврач резко дёрнул её. У меня потемнело в глазах, и от неожиданности я застонал. Боль стала медленно утихать. А без повязки даже лучше стало. Прохладненько.
-Ну, что! Процесс прекратился, рана заживает даже очень хорошо. Вот тут надо получше подшить (женщина кивнула и что-то стала писать). Будешь, Женёк, ещё бегать как зайчик, попавший под трамвайчик. Температура у него какая?
-37 и 8, - быстро ответила Аврора.
-Хорошая температура. Можно переводить. В нормальных условиях тебе бы ещё денька три здесь полежать, но сейчас не можем себе этого позволить - много тяжёлых... Аппетит?
-Вчера весь ужин съел и сегодня завтрак. Нулевая диета.
-Так это замечательно! Сержант Андреев! Хочу тебя немного обрадовать: командованием части ты представлен к ордену «Мужества». Позавчера целая делегация приезжала к тебе. Вручение будет ближе к 23 февраля. Ты, оказывается, герой у нас. Вчера привезли старшего лейтенанта Тоцкого - перебита рука. Помнишь такого? (я утвердительно кивнул). Он о тебе спрашивал, нет ли, говорит, случайно тут такого... Посмотрели - есть. Он и в твою часть о тебе доложил, и нам рассказал. Молодец, Андреев! Только не кисни из-за ранения. Найди себе дело, но обязательно по душе чтобы, а не просто - для зарплаты, и всё у тебя наладится. Везите его в перевязочную, подшить не забудьте, и потом - в его палату. Кто у нас следующий?
-Муратов Вячеслав. Без рук, - заглянув в список, ответила женщина с папкой (мне тут же вспомнился Муратов Ренат, не доживший в новогоднюю ночь до госпиталя).
-Выздоравливай, Евгений! Думаю, мы ещё увидимся с тобою при награждении. До 23 февраля тебя вряд ли выпишут. Месяца три полежать придётся. Осваивай пока костыли, а о временных протезах будем решать при заживлении ран. Руку твою я позавчера осматривал - зарастает, как на собаке. Крепкий организм. Мужчина!
Вся делегация кроме хохотушки Аллы переместилась в другую палату.
-Ну что, мужчина, так и будешь голым перед женщиной лежать?
-Алла, прикрой меня. Мне самому простынь не достать.
-А может, не надо? Ты так интересно смотришься...
Она издевалась над моей беспомощностью. Глаза её прям и бегали с моего лица до пяток... до пятки...
-И действительно - мужчина!.. - Она взяла простынь и стала медленно накрывать меня, как бы случайно задев локтём мой пах. (Ну, вот зачем она так?). Внутренне я был готов к чему-то такому, и к моему облегчению я никак не среагировал. Глаза хохотушки лучились от веселья. - Ладно, лежи! Позвоню, чтобы за тобой солдатиков прислали. Жаль, Женя, что тебя переводят! Но мы ещё увидимся... если хочешь... если захочешь... Где найти меня - знаешь. Я до конца марта буду на практике, так что...
Захочу ли я? Этого я не мог сказать. Я почему-то стыдился Аллы и... где-то за её спиной видел возникающие как из тумана ясные, но тревожные глаза Анюты чайного цвета... На последние слова Аллы мне лишь удалось промычать нечто нечленораздельное... Подождав секунд десять, Алла сняла трубку и попросила прислать в реанимационное отделение двух ходячих солдатиков, могущих везти каталку.
Глава 19
Одного парня из нашей палаты, пока я валялся в реанимации, уже выписали. На его кровати лежал другой парень, ни с кем не разговаривающий, а всё время смотрящий неподвижно в потолок. Лишь иногда он делал слабую попытку криво улыбнуться нашим наиболее удачным шуткам. Я попытался с ним познакомиться, назвав своё имя и фамилию, но он только кивнул головой и отвернулся. «Ну и ладно! Захочет, сам расскажет о себе»... Оказалось, что у него был перебит позвоночник после падения в горах Чечни боевой машины в пропасть, и он был почти обездвижен, лишь руки немного работали. Ел он принесённую ему еду мало, и даже отказывался от фруктов.