-Ты чего тут костылями раскидался, а Евгений Николаевич?
Я зло глянул на неё:
-Ты зачем ей ключ дала?
-Кому?
-Кому... Анюте.
-Ты чё, Женя?! Мой ключ всё время при мне был.
Посмотрел на пол: картошки не было. Костыль валялся недалеко от дивана, а картошки не было. Пол был стерильно чист. Опа!.. Это был - сон!.. А как - наяву! Я встряхнул головой, прогоняя остатки дремоты.
-Уснул, что ли? Во сне её увидел? - Алла с сочувствием посмотрела на меня.
С глупым видом я кивнул головой. Она усмехнулась и стала гладить меня, как маленького, по голове:
-Искали тебя там. Твоих однополчан наградили в палатах, а тебя не нашли. Награду твою главврачу отдали. Только что уехали они, сама видела. Им до вечера до части добраться надо. Я их внизу в фойе видела - специально ездила посмотреть. Красивая девушка.
Алла нагнулась за костылём и передо мной мелькнули её полноватые незагорелые бёдра и... даже белые трусики... Специально ведь, шлюшка, так нагнулась... Подала мне с наивной улыбкой костыль. Я сразу же встал и поблагодарил её:
-Спасибо, Алла! И за костыль, и что спрятала... Не знаю, чтобы получилось из встречи, но у меня, знаешь, сны - в руку. И перед ранением так было. Наверное, и не надо было нам встречаться с ней.
-А я тебе случайно не снилась? - спросила Алла аж с придыханием, встав ко мне чуть ли не вплотную, и заглядывая снизу в мои глаза. Ни фига себе, теперь у неё уже две пуговки расстёгнуты!.. Почему-то подумалось об Авроре, которая никогда не позволяла себе ходить с расстёгнутыми пуговками.
-Алл, мне сейчас тяжело. Пойду я к себе. Муторно на душе.
-Ну, да.. понимаю... А может, останешься, чай попьём, а? У меня конфеты есть... Один прапорщик подарил.
Чай!.. Боже мой! Слово «чай», наверное, ещё долго будет у меня ассоциироваться с Анютой.
-Нет, спасибо тебе, Алла! Я ещё на обед успею... - Я глянул на часы: - Двадцать минут у меня ещё есть... Успею! Помчусь я.
После обеда я пришёл в палату. На моей кровати лежал чёрный пакет... С картошкой?.. Я осторожно открыл его: моя парадная форма с медалью «За отвагу» и воинскими знаками. Обуви не было, но зато лежала зачем-то панама. В отдельном целлофановом мешочке лежала тёплая десантная тельняшка. В этом же мешочке лежал и конверт... Письмо от Аннушки. У меня гулко застучало сердце. Очень захотелось открыть конверт, но я не стал торопиться. Письмо при ребятах я постеснялся читать, чтобы не увидели моих чувств. Для его чтения нужно уединиться. Я бережно положил конверт, на котором не был указан ни адресат, ни отправитель, в карман курточки, чтобы при случае спокойно прочитать и поразмышлять над прочитанным (будет ли над чем поразмышлять?!). Ещё в пакете находились две банки сгущёнки, баночка леденцов монпасье, две шоколадки «Алёнка», три яблока и три мандаринки - гостинец. Ко дню всех влюблённых... А всё же хорошо, что это был только сон!.. Если бы мне Анюта на самом деле так сказала, я бы, скорее всего, надолго потерял бы веру в женщин. Нет, письмо я сегодня читать не буду! На праздник прочитаю - на 23 февраля. А День Святого Валентина - это не мой праздник. Непонятный он для меня, хотя у него и красивое второе название - День всех влюблённых...
До 23 числа я не дотерпел, а вскрыл конверт 20 февраля. Два письма. Одно - от Анюты, а второе - от Витьки Горькова. Как он там? Выписался уже из госпиталя или ещё лежит? Первым я решил прочитать Витькино короткое письмо. Он сообщал, что уже практически выздоровел и досрочно выписался из госпиталя. Пули не задели кости. Он уже бренчит на гитаре (повезло-то как!). К дальнейшей военной службе он годен, и мысль о поступлении в военное училище у него только укрепилась. Теперь он может даже почти без экзаменов поступить, как имеющий ранения и награждённый орденом. Ещё он написал, что Симухина в части больше нет. Он попался на перепродаже военной формы, которую своровал со склада части, подделав ключи. У Анюты из-за этого были неприятности. Витька знает, что я остался без левой руки (и без ноги, Витёк), и просил меня держаться как надо, а не покатиться по наклонной касательной синусоиде. На всякий случай, он написал мне свой домашний адрес и номер телефона, предупредив, что номер телефона может измениться, так как в их городе телефонные подстанции должны перейти на какую-то новую систему. Письма, в случае чего, после мая месяца он просил писать на домашний адрес. Ещё он сообщил, что командование сказало, что его больше на боевые не пошлют, а чтобы он занялся воссозданием ансамбля, и что это будет его дембельским аккордом. На текст моей последней песни «Грешник», переданный ему Анютой, Витёк уже написал музыку. Он уверен, что мне бы понравилось (ну, не знаю, не знаю). Прочитав последние строки, я даже слегка приревновал Витька как композитора-соперника, а потом подумал, что он правильно сделал: когда я ещё смогу сам написать музыку, если вообще смогу?.. Интересно стало, какую он музыку написал?