-Был. Понравился мне концерт. И слова правильные говорили о жизни инвалидов и вообще, всех воевавших - не напыщенно, без приукрашивания всякого... Знаешь, а у нас в палате ночью как-то один парень удавился. Слышал?
-А-а, это у вас было? Слышал. Сначала я его понимал, а сейчас не понимаю. Кому он лучше сделал? Родным, чтоб с ним не мучились? Так хотя бы спросил у них сначала...
Мы замолчали. Я погасил свет, и уже скоро мы с тёзкой спали под мерный стук колёс.
На Курском вокзале нашу группу встретили опять же две госпитальных машины скорой помощи, но уже не УАЗики, а РАФики. В одну машину сели те, кому ехать в Красногорск в госпиталь имени Вишневского. Их набилось побольше, чем в нашу - пятеро раненых и два сопровождающих, не учитывая, что рядом с шофёром сидел ещё молодой парень во врачебной одежде под удлинённой зимней курткой, а нас четверых сопровождал один наш офицер, устроившийся рядом с пожилым водителем. Мой тёзка уехал в Красногорск. Госпиталь имени Бурденко от вокзала находится недалеко, и потому доехали мы без особых мучений. В приёмном покое оказалось, что с Ростова сегодня ждали только двоих раненых, а ещё пятерых - после восьмого марта. Нестыковочка, неувязочка...
Дежурный врач спросил, есть ли среди нас москвичи. Оказалось, что москвичей нету, а есть один подмосквич - это я. «Эх, Зеленоград - это далековато. Так бы Вас довезли до дому на машине, а после 8 Марта забрали бы в госпиталь», - посетовал дежурный врач. «Ладно, будем размещать в коридорах! Сегодня ведь суббота, выписки выздоравливающих не будет уже до понедельника, то есть до 6-го марта. Придётся потерпеть, раз уж ваш начальник госпиталя решил схитрить и освободить места. Знаю, что ему там сейчас нелегко. Но эти разногласия пусть начальники между собою выясняют. Моё дело принять, найти койко-место, поставить на довольствие и дать команду на проведение анализов». Он ещё что-то ворчал про себя, но дело делалось. Жаль, конечно, что я так далеко живу, а так бы на праздники дома побывал бы! Но ничего! У меня всё впереди. Я спросил у дежурного врача, можно ли будет позвонить из госпиталя домой из госпиталя, на что получил ответ: «Можно! В холлах на первых этажах зданий есть междугородние телефоны-автоматы и городские телефоны-автоматы. Нужны лишь жетоны, которые можно купить во всех киосках госпиталя, и в магазинчиках».
Про телефонные жетончики и жетоны в метро я помнил ещё с доармейской жизни. А ведь, кажется, что уже так много времени прошло - и полутора лет ещё не минуло, как меня призвали в армию. Зато как всё изменилось в моей жизни, особенно за последние полгода. Две боевых награды против двух увечий - неравный баланс. Но, чтобы со мной не случилось, главное - не раскисать. Как будет в этом госпитале? Какие протезы мне сделают? И всё же, сколько раз я уже славил Бога, что, несмотря на полученные тяжёлые ранения моей левой половины тела, какой-нибудь случайный слепо-равнодушный осколок не пронзил моё сердце. Могло ведь и печальнее закончится. А так - живу пока! А дедушке с бабушкой я постараюсь сегодня-завтра позвонить, пусть обрадуются, что их внук недалеко от них, а то места там себе не находят - и поехать им хочется, и дальняя дорога для них уже тяжела, да и мои предупреждения о возможном переводе в другой госпиталь их сдерживали. Вот, как в воду ведь смотрел с переводом.
Меня временно разместили в коридоре хирургического отделения. Рядом со мной оказался боец, который в поезде лежал надо мною и храпел. Он и тут почти сразу, как только лёг в кровать, сначала засопел, а потом захрапел. Проходящая мимо медсестра лет тридцати весело посмотрела сначала на него, а потом на меня, и сказала: «Ох, сочувствую я тебе, но пока придётся и это потерпеть». Храпец у него был ещё, конечно, тот! Знатный храповяк! Люди даже специально выглядывали из палат посмотреть на умельца художественного храпа. Удивительно, но храп соседа ничуть не мешал вздремнуть на часок. Хуже было то, что в коридоре нам не поставили прикроватных тумбочек, и все свои драгоценные вещи: награды, деньги, блокнотик, в котором лежала и фотография Анютки, авторучку и умывальные принадлежности пришлось уложить в пакете между подушкой и стенкой. Форму ещё при поступлении мы сдали в камеру хранения, где при выписке её можно было получить, и теперь были одеты в госпитальные костюмы. Я обратил внимание, что многие больные ходили по коридорам и на процедуры в личных спортивных костюмах. Надо будет позвонить дедушке, чтобы привёз мой спортивный костюм. В ростовском госпитале пока такой вольности солдатам не дозволялось - только офицерам. Но и офицеры там не все имели возможность переодеться в цивильную одежду...