Я налил в свою чашечку полбутылочки, и произнёс тост, ещё раз поздравив Ларису с праздником и пожелав ей здоровья да долгих лет жизни. Мы выпили и закусили шоколадными конфетами. На её лице появились красные пятна:
-Вишь, цветов сколько надарили? Поздравляли, счастья желали и любви. А многие к этой любви и прислониться хотели. Пришлось выпивать с ними по чуть-чуть да выпроваживать всех тактично. Ты не думай, я без повода не употребляю. А спиртик начала пить, когда с мужем семь лет назад расстались. Не полюбились друг другу. Он с другой сейчас живёт, двое детей у него... А у меня - никого, кроме родителей. Слёзы утереть некому. Подруг я не считаю. А заводить новые серьёзные отношения как-то не получаются. Мужики только одного хотят. Даже здесь, в госпитале. Тестостерон прёт из них.
Она глянула искоса на меня с хитринкой:
-А у тебя есть тестостерон?
Так как я ещё не знал, что это такое, то пожал плечами, чем сильно развеселил Ларису:
-Так мы можем сейчас проверить... - Она медленной хищницей, глядя мне прямо в глаза, стала подниматься с кресла, при этом сильно раздвинув ноги.
Тут до меня дошло, что это такое тестостерон. Наверное, это он ударил мне в голову тысячами молоточков, и заставил заныть низ живота. Она присела передо мной, сжав коленями мои ноги, и вдруг провела своей грудью по моим коленям. Я оцепенел. А она тут же выдернула переднюю часть тельняшки из моих спортивных штанов и, сунув руку под тельняшку, стала поглаживать мой напрягшийся живот, проникая всё выше к моей груди. Я уже забыл, что она закрыла дверь изнутри, и обернулся на дверь, так как за ней раздались шаги. Лариса прошептала:
-Женечка не бойся! Ты такой молодой, гладкий, сильный... Хочешь, погладь меня.
Хотел ли я? О да! Но я чего-то боялся, наверное, её настойчивости. Как бы случайно она своим локтём упёрлась мне в пах и тут же почувствовала, что у меня, как у любого нормального мужчины, тестостерон зашкаливает. Но мне было стыдно. Стыдно и того, что может сейчас случиться, и того, что она увидит мои раны, и того, что вдруг у меня ничего не получится. Я сделал попытку привстать со стула, но она страстно зашептала:
-Женечка, Женечка, я тебя только целовать буду, а там уже ты сам решай, что тебе делать, - и Лариса стала нежно наносить поцелуи в мой напрягшийся живот.
Моя рука, действуя независимо от моего ума, с осторожностью погладила её волосы, и тут же Лариса вдруг быстро схватила её и с неожиданной для меня силой сунула её себе под халатик. Мягко и гладко... А это, наверное, жёсткий бюстгальтер? О, Боже!.. Я вспомнил Анюту и её тугую грудь. Аннушка укоризненно смотрела на меня откуда-то с угла потолка, куда были устремлены мои глаза. Как с иконы. Жар разливался по всему моему телу, заставляя некоторые части то деревенеть, то размягчаться до воска. Что она делает?! Что она делает?! А я?!.. Какой-то инстинкт самосохранения заставил меня резко оттолкнуть Ларису, да так, что она чуть не упала. Чуть ли не со стоном мои пересохшие от жара губы произнесли:
-Ларис, не могу я! Не хочу изменять своей девушке, пока у нас ничего не выяснилось с ней.
Лариса сначала затуманенным взглядом посмотрела на меня, а потом взор её стал проясняться, и она, горько усмехнувшись, прошептала:
-А вот мой муж не сумел удержаться от измены. Жень, ты не ругай ни себя, ни меня! Ты - нормальный парень. Завидую я той, с которой ты будешь жить! - Она встала и пригладила разворошенные мной волосы. Пятен на её лице стало ещё больше. Её грудь ходила ходуном, но Лариса уже стала успокаиваться: - А у тебя с твоей девушкой уже было что-то?.. Ну, в плане секса?
-А что это меняет?
-Многое, Женечка. Если ты ещё не знал женщину, а так оно, скорее всего, и есть, то, значит, ты ещё и не изменял ей, понимаешь?
Я молча помотал головой, в висках которой всё ещё стучали молоточки, и встал со стула:
-Ларис, ты, пожалуйста, не обижайся на меня, но я - не могу!.. Не хочу чувствовать себя подлецом перед ней. Пойду я к себе.
Лариса стояла, кусая нижнюю губу и сморщив переносицу. То ли заплакать собирается, то ли сдерживается, чтобы не высказать что-нибудь резкое... Да какая разница?
Не прощаясь, я вышел из помещения, и тут же вспомнил, что там на столе осталась недопитая бутылочка коньяку. Возвращаться не стал. Плохая примета... Телелюбитель сидел всё в той же позе. На меня он опять не обратил никакого внимания. Живёт этот человек не своей жизнью, а жизнью телевизора. У него не было обеих ног. Говорят, что к нему никто никогда не приезжал и писем ни от кого он не получал. Вот бы кого Лариса пригласила к себе!.. Издеваешься?! Он же теперь не способен удовлетворить женщину... Я рухнул в койку. Достал булгаковский роман. Маргарита представлялась мне с лицом Ларисы... Заложил закладку - всё равно чтение на ум не идёт. Надо попытаться уснуть... Волоокий дико-осоловелый взгляд голубоглазой Ларисы... Глаза чайного цвета Анютки с иконы... Маргарита... Но если сейчас бы всё вдруг с Ларисой снова повторилось, то я скорее всего не устоял бы... Ух, как сладко давит внизу живота!..