Платон кивал каждому слову Егеря.
— Вроде все, что помнил сказал. Это главное. С остальным по ходу разберетесь. Сейчас все на похоронах, встретить нас некому. Значит будем сами разбираться.
— А как на Европе проходят похороны? — спросил вдруг Илья.
Егерь заговорил не сразу.
— Также как на Земле, амиго. Кто молитвы про себя читает, кто просто говорит об усопшем что-нибудь хорошее. Прощаются. Тело заворачивают в плотную ткань и сбрасывают в расщелину.
— Почему не забрать его с собой на Землю? Пусть родственники похоронят по-человечески.
— В экспедиции на первом месте — безопасность экипажа. Марик получил сильное облучение, его тело радиоактивно, а значит опасно для живых.
Илья покивал, хотя этого никто и не видел. Он вдруг вспомнил похороны брата. Первый и последний раз, когда присутствовал на человеческом погребении. Тогда стояла хорошая погода, идеальная просто. Впервые за много недель выглянуло солнце, появились запахи. Люди щурились с непривычки. Илья уже и не помнил, что говорил про себя, когда стоял у могилы. Кажется, тогда в его голове была только пустота. Говорят, о покойниках можно либо плохо, либо хорошо. А что делать, когда не можешь ни плохо, ни хорошо? Остается молчать. От этого еще больнее, тем более, когда знаешь, что жизнь больше не будет такой как прежде, что родители ненавидят тебя, потому что ты убил их чудо, и любят одновременно, потому что больше некого любить.
Платон доставал Егеря расспросами. Сейчас они говорили про базу на Европе. Егерь хвастался как вручную скалывал глыбы льда огромным пятиметровым топором. Врал он, конечно. Выемкой льда занимался робот — Изгой.
Егерю нравилось издеваться над Платоном. Любопытство последнего не знало границ, а значит можно было поразвлечься. Но Платона было так легко не пронять. Кого-кого, а его обмануть крайне сложно. Вот и сейчас Платон поднимал рассказ Егеря на смех.
Илья слушал и медленно погружался в сон. Проснулся, когда шаттл приземлился на лед.
Пора вставать.
— Конечная остановка.
ГЛАВА 2. Европа
Шаттл приземлился на посадочную площадку, ограниченную красными фонарями.
Как всегда, филигранная работа, подумал Ясон. В очередной раз пожалел о том, что Егерь выбрал затворничество на Зимовье. В его буровой бригаде человек с таким опытом был бы незаменим.
Камера на шлеме Ясона приблизила выходной люк. Сработала фокусировка. С Егерем еще двое. Ясон вспомнил, что Вера на днях говорила о прибывшем корабле. Один пилот, второй тот самый гений-роботехник и его рыба-робот для исследования подледного океана.
Ну что ж, изобретателю пока придется попридержать стальную рыбину от купания.
Солнце почти скрылось за ореолом Юпитера. Темнело. В двадцати метрах впереди лед рассекала расщелина шириной в несколько метров и глубиной в сотню. Могильник. Не думал Ясон, что когда-нибудь придется им воспользоваться. Таких расщелин тут было пруд пруди. Как они образовались никто не знал. Тот, чья работа разгадывать геологические загадки предпочел стать бюрократом.
Вокруг тела Марика столпились восемь человек. Со стороны это действо выглядело нелепым и напоминало театральное представление.
— Марик, был очень отзывчивым. В любой момент к нему можно было обратиться за помощью, и он никогда не отказывал, — говорил Семен Тетерин, главный геолог-тектоник и по совместительству начальник миссии. — Меня познакомил с ним Ясон Джад, и уже тогда Марик поразил меня своим профессионализмом и добротой. То, что произошло — ужасная трагедия для нас, его товарищей, его семьи…
Ясон представил, как замерзшее тело Марика летит вниз, ударяется о неровные стены расщелины, и на дне разбивается на осколки, как фигурка из стекла.
Нет, подумал Ясон, не такой участи заслужил Марик. Не такой! Его тело нужно было доставить на Землю. Что бы не говорила Вершинина. После случившегося Ясон ее возненавидел. Он и раньше не питал к ней добрых чувств — она все время вмешивалась, чинила препятствия его работе. Но когда, она запретила внести еще живого Марика внутрь станции, Ясон сорвался. Только господь знает, чего ему стоило не ударить женщину. Теперь он понимал, что врачи называют помутнением рассудка.
Хакас опустился на колени и заплакал. По сравнению с иссохшим телом брата, Хакас, облаченный в скафандр, выглядел громадным снежным человеком. Силища в нем и вправду была нечеловеческая. Как это часто бывает, когда где-то прибыло, в другом месте убыло. Так и Хакас никогда не блистал умом и сообразительностью. Марику же наоборот досталась двойная порция извилин, и вместе они хорошо дополняли друг друга. Лучшая команда, которая когда-либо была у Ясона.