За нами следом пошёл тот верзила, который провожал меня до места встречи. Он сел в машину и ждал, пока мы заведём мотор и поедем. Я положил измотанную Рейчел назад, на сидения. Она была не в силах разговаривать. Сел за руль и выехал с этого забытого Богом места.
Все внутри тряслось. Я ехал по дороге, как мертвец, из которого только что вытрясли душу. Все чувства смешались воедино, и я впервые, за много лет, проронил скупую мужскую слезу. Слезу облегчения. Я не боялся за себя, я боялся за ребёнка, который мог остаться без матери, а ее мать - бесспорно, дорогой мне человек. Ах, как давно я не исповедовался... мне многое хотелось сказать Создателю в его обители, под куполом храма. А я ведь мог отдать ему душу и не успеть покаяться за череду грехов, совершенных мною, на протяжении десятков лет. Так еще совсем недавно, я ни за что не рискнул бы собственной жизнью ради кого-то. Бывшая жена назвала меня жестокой тварью и это, наверное, лучшее описание к отрезку жизни, о котором писал ранее.
Я все время поглядывал назад, Рейчел то ли уснула, то ли потеряла сознание от стресса. Она не отзывалась и лежала совершенно без движения на спине, только грудь вздымалась, выдавая признаки жизни. Вечерело. Открытое окно давало волю залетавшему с тихим рычанием ветру, обдувающему мои пунцовые щёки. Дорога назад размылась в моем сознании в одну длинную извилистую линию. Я не замечал машины и пешеходов, пропускал на автопилоте. Я позвонил брату Джека - Билли и попросил оставить диск на ресепшене моего офиса, у милой Мэдисон -сотрудницы, которая уже 5 лет встречала клиентов с лучезарной улыбкой на лице.
Пробкам не было конца. День тянулся, как детская жвачка, которую надувают в большой розовый шарик, лопают и снова надувают и так, пока она не станет пресной и не потеряет вкус. Около половины десятого, я, наконец, припарковал машину у офиса, в котором не было никого, кроме двух широкоплечих охранников. Верзила на хвосте четко следовал инструкциям и через 10 секунд вышел из машины, следом за мной. Энтони, молодой, но смышлёный парень, который раньше работал в телохранителях у начальника по безопасности Столицы и по старой дружбе перешедший ко мне в охрану, за меньшую зарплату, но спокойную жизнь, увидя маргинальную внешность лысого вышибалы, тотчас же насторожился и вопросительно на меня посмотрел. Я кивнул ему, здороваясь и одновременно давая понять, что беспокоиться не о чем, прошёл в холл. Зная, что любые вещи, которые просят оставить мне, Мэдисон кладёт в специальный маленький сейф, шифр которого знали только она, да я, я тут час же принялся вводить цифры. Достав конверт с диском, я двинул в кабинет, верзила пошёл за мной. Мы не разговаривали. Зайдя в лифт, я нажал на 56 этаж, и он бесшумно тронулся наверх. Так как я люблю панорамные окна, лифт тоже был сделан прозрачным и я, повернувшись к огням ночного города, ждал прибытия. Все-таки ночь-мое время. И почему я выбрал дневную работу?! Всю жизнь меня влекла темнота, в которой люди становились честнее. Мало кто днём, за чашкой чая, приоткроет двери в свою грешную душу и поведает тайны, скрытые в улыбке и спокойствии. То ли дело в объятьях ночи, у барной стойки... Чего только не услышишь... А бармены, так вообще -собиратели историй. Каждый из них, при таланте писателя, мог бы стать легендарным автором житейских драм, с разбитыми сердцами или приключенческих романов. Двери лифта наконец открылись, и мы двинулись к моему кабинету. Я открыл дверь и пошёл к ноутбуку, чтобы вставить в него диск и открыть запись того проклятого компромата.
-А вы неплохо устроились, мистер Ричард, с ухмылкой ляпнул лысый недруг.
-Повкалывай с мое, может и ты устроишься не хуже. С презрительным взглядом, ответил я.
-На свою работу не жалуюсь. Мы тоже не кукурузой торгуем.
-Видел, видел, кукурузой там и не пахнет.
-Там пахнет срывом башки, загоготал отвратительным смехом бестактный бандюган, ожидая то ли поддержки своей глупой шутки, то ли еще большего раздражения на моем и без того уставшем, разбитом лице.
Я молча развернул к нему экран и включил запись.