– Освятили спальню! – кричит он из ванной.
Клэр смотрит на свои голые ноги и черные волосы на лобке, чувствуя себя глупо.
Клайв возвращается.
– Ну что, пошли к остальным?
– Минутку.
Теперь она идет в ванную, захватив белье и шорты. Незачем было их надевать. Ванная большая, отделана мрамором. Полотенца развратно мягки. Две раковины, биде и душ с множеством сверкающих стальных головок, который, наверное, обошелся в ту же сумму, что она зарабатывает за месяц. Телевизор тут тоже есть, он спрятан за зеркалом. Клэр умывается и думает, что надо было захватить туалетные принадлежности. У нее ни щетки с собой, ни помады.
– Давай быстрее! – кричит Клайв. – Я умираю с голода.
Она выходит.
– Роскошно выглядишь, зайка, – говорит он, вращая бедрами. – Еще разок? – Клайв подмигивает и целует ее в щеку. – Вот, подумал, что тебе не повредит.
Он вручает ей бокал шампанского, словно награду. В руке у него второй.
– Не хочу отставать от остальных. У них была фора.
Две другие пары расположились около бассейна. Женщины полулежат в шезлонгах, мужчины сидят у стола, на котором стоит ведерко для шампанского. Уже очень жарко, Клэр жмурится от солнца. Ее знакомят с Дереком и женщиной, которая даже не пытается подняться. Зовут ее вроде бы Ирина, но Клэр не расслышала. Она ищет обручальное кольцо и не находит его. Женщина говорит с акцентом, она очень высокая, в хорошей форме. Дерек плотный, коренастый, он тоже англичанин, в красной футболке «Манчестер юнайтед». На запястье у него массивные, украшенные бриллиантами часы. Он как раз рассказывал анекдот и явно недоволен, что его прервали.
Вторая пара – муж и жена.
– Ларри, – представляется полный лысеющий мужчина в очках, – а это моя жена, Джоди.
Джоди улыбается Клэр, слегка повернув голову, чтобы рассмотреть девушку. На ней тоже дорогие часы. И несколько сверкающих колец. У них у всех дорогие часы. У Клэр часов нет.
Джоди лет сорок, у нее подтянутый тренированный живот, плоско уходящий в оранжевые плавки-бикини. Грудь слишком хороша, чтобы быть настоящей.
– И как же вы познакомились? – спрашивает она, отпивая шампанское.
Клэр замечает, что ногти на руках и ногах Джоди выкрашены в цвет темного золота. На подъеме и предплечьях видны выступающие вены.
– На вечеринке в Нью-Йорке несколько недель назад, – отвечает Клэр. – Это была…
– Любовь с первого взгляда, да, милая? – улыбается Клайв, обнимая ее за талию.
– Говори за себя, – игриво отвечает Клэр. – Красивых англичан, управляющих инвестиционными фондами, нынче много.
Джоди улыбается. Она здесь уже бывала. Видела других девушек Клайва. Он от себя в восторге.
– Так, друзья, – объявляет Клайв. – В доме ни крошки еды, а даже если была бы, готовлю я отвратительно, поэтому заказал нам столик. Допивайте, и поехали.
За ланчем они проводят большую часть дня. Подают икру, омаров на гриле и вино. Клайв угощает.
– Я плачу, – говорит он, когда они усаживаются, – заказывайте самое дорогое в меню.
Жарко, но они все равно устраиваются на улице, под большим зеленым тентом, откуда видна гавань, полная яхт. Клайв тычет пальцем в сторону пролива Лонг-Айленд и, дальше, Коннектикута. Это был порт китобоев, объясняет он, самый крупный на Восточном побережье.
– Основан, разумеется, англичанами. Эдаким солдатом удачи, звали его Лайон Гардинер. Его семье до сих пор принадлежит целый остров в проливе, им его даровал Карл I. Может, поэтому меня так сюда и тянет. Думаю, мы бы со стариной Лайоном подружились.
Над головой кружат чайки. Временами какая-нибудь, особенно смелая, приземляется, и ее прогоняет официант. Клэр сидит между Клайвом и Ларри, но мужчины заняты разговором, и в него, кажется, нет смысла встревать, поскольку речь идет то о вторичном рынке, то об английском футболе. И Клайв, и Дерек – страстные болельщики.
В результате Клэр выпивает больше вина, чем следовало, и начинает задумываться, когда ближайший поезд обратно в Нью-Йорк. Клайв отвезет ее на станцию или придется вызвать такси? Ему это не понравится. Она облегченно вздыхает, когда он предлагает сходить на пляж. Остальные женщины выражают неудовольствие: они не любят песок, и разве нельзя просто вернуться к бассейну? Но мужчины заставляют их смириться.