Пока приходится признать, что мы лишь на подступах к истине и до нее еще идти далеко.
Если следовать Шмидту, то можно объяснить, хотя и не все, особенности, присущие нашей планетной системе, понять, хотя и отчасти, как развивалась она. Но откуда взялось облако около Солнца, почему холодными были вначале планеты — остается все же неясным. И то, что мы узнали сейчас о коре и глубоких недрах земных, во многом не согласуется с предположением Шмидта. Это лучше удастся сделать, пользуясь гипотезой Фесенкова. Потому советские астрономы и считают ее сейчас наиболее верной.
Полеты на планеты помогут пролить новый свет, который приблизит время, когда гипотеза превратится в теорию, предположение — в неопровержимо доказанный факт.
Хотя ясного ответа на вопрос «как?» мы и не получили, надо двигаться дальше. На очереди дебаты на тему «когда?» или, иными словами, — сколько лет Земле.
Но, прежде чем выслушать приглашенных, стоит сначала подумать самим: имеются ли уже какие-то заранее определенные пределы — не моложе и не старше? Не моложе стольких-то лет, не старше стольких-то? Материал для рассуждений у нас есть.
Планеты, и в их числе Земля, не могут быть старше Солнца. Они образовались, скорее всего, из одного и того же материала, в одну и ту же эпоху.
Это притяжение Солнца заставило появиться хоровод клубков, предков современных членов планетной семьи, детей Солнца, для которых даже придумано особое название — протопланеты.
И выходит, что возраст протопланеты Земля должен быть не больше, чем и породившего ее Солнца, сравнительно молодой звезды.
Спросим теперь астрономов: такого типа звезде сколько можно было бы дать лет? Они ответят — самое большее шесть миллиардов.
Тогда образовалось протосолнце. Сначала холодная газовая масса, солнечная туманность сжималась и сжималась, уплотнялась и уплотнялась, разогревалась и разогревалась, пока не стала светиться.
Глядя на яркий солнечный диск, трудно представить себе, что когда-то огромное, размером с орбиту Меркурия, Солнце посылало только слабые потоки тепла. Его нельзя было даже увидеть, потому что оно было тогда холодным.
Примерно восемьдесят миллионов лет понадобилось ему, чтобы, сжавшись, оно стало настоящей, «нормальной» звездой. И потому вместо шести миллиардов придется остановиться на пяти с небольшим.
Ну, а о протоземле можно все-таки что-нибудь сказать?
Попросим английского астронома Койпера, не пускаясь в дебри сложнейших расчетов, дать кратенькую характеристику пра-пра-пра… (сколько пра — неизвестно) Земле.
— Это был диск, — скажет он, — из холодной газо-пылевой массы, в пятьсот раз тяжелее нашей современной земной и с диаметром в тысячу восемьсот раз бóльшим.
Чего только не было в этом облаке, находившемся около протосолнца! Водород, гелий, метан, аммиак… вода — точнее снег, как обычный, так и аммиачный, так как при низкой температуре газы и пары попросту замерзли.
Частиц в облаке собралось много, так много, что они стали сбиваться в мелкие «кучки». Окружающая межзвездная пыль, крайне разреженная, не могла угнаться за все уплотняющимся облачным материалом.
Если бы житель какой-то далекой и более старой, чем солнечная, звездной системы наблюдал за тем, что творилось в «нашем» уголке Вселенной, он бы уже заметил перемену: наметились сгустки материи.
Этот фантастический житель, точнее, его далекие потомки, сменяя друг друга, наблюдали бы поразительную картину. Может быть, они засняли бы ее — миллион за миллионом лет. А потом, собрав воедино кадры, просмотрели бы весь фильм.
Титров нет. Вообще ничего нет. На экране полная пустота. Если бы съемки велись в инфракрасных лучах, то постепенно появились бы контуры еще не горячего, но уже нагретого Солнца.
Чем дальше, тем четче становилась картина, пока, наконец, не появилась бы новая звезда, уже видимая, светящая собственным светом.
Дальнейшие события трудно было бы наблюдать издалека, потому что слишком уж малы протопланеты. И, как ни уплотнялись они, горячими звездами не стали.
Все же мы досмотрим фильм до конца, не вдаваясь в подробности того, как он сделан. Может быть, те, кто наблюдал за рождением Солнца, сумел наглядно, на модели, представить и рождение планет из протопланет.
Частички в облачке становятся все крупнее, движутся все быстрее, и в центре возникает, скажем уже по-современному, Земля.
В эту стихийную работу включается Солнце.
Оно атакует будущую планету мощным потоком излучений.
Оно световым давлением выметает из межпланетного пространства мелкую пыль, правда, не всю, многое остается.