Долото впивается в грунт. Берем образец с глубины 39 метров. Та же серо-зеленая глина, полная органических окаменелостей. Бурим дальше. На глубине 147 метров глина более темная и плотная, со странными светловатыми прожилками. Эхолот говорит, что вскоре дойдем до твердой породы, и он не ошибся. Долото быстро врезается в грунт, но, не дотянув немного до глубины 200 метров, упирается в твердую породу, и скорость бурения замедляется до 60 сантиметров в час. Напряжение растет.
…На барже торжествуют. Подняли большую колонку базальта чисто-синего цвета и очень твердого. В нем проступают полоски кристаллических вкраплений, великолепных под лупой. Ученые охраняют образец, как тигры. Всем хочется получить кусочек на память. Каждый день был буровым рекордом, но в этот день мы проникли в слой, которого никто никогда не видел. Я попросил маленький кусочек, но получил свирепый отказ. Тогда я стянул крошечный обломок. А потом этот чертов начальник над учеными тайком дал мне кусочек образца. Это меня убило. Пришлось потихоньку вернуть краденое.
Мой крошечный обломок базальта дороже мне любых драгоценнейших камней…»
Кусочек базальта из-под океанского дна, хоть это и не обломок лунной породы, в общем-то, стоит того, чтобы о нем говорить и писать. Это был базальт, которому, как показали калий-аргоновые часы, двести миллионов лет. Но он отличен, видимо, от того базальта, который лежит в подошвах материков. Правда, он добыт с глубины всего двести метров. Спуститься ниже американцы не смогли. Дело оказалось чересчур сложным.
Буровую трубу опустить нужно было сквозь четыре километра воды.
Платформе-кораблю мешает волнение, и сломать бур, потерять его в бездне было бы сущей нелепостью. Кстати, один такой случай и произошел. Огромный риск, несомненно, был! Не потому ли люди, дающие в Америке деньги, пока что не пожелали бросать их дальше — гм! — в воду?
Широкая реклама, много шума… и конец: плавучую буровую, каких еще не видывал свет, — пришлось свернуть!
Американцам безусловно присущи деловитость и размах. Но не всегда им везет, да как не везет! В космосе не везет. В геокосмосе — до сих пор тоже. Усилий, средств хватает на эффектный жест. А дальше? Посмотрим.
Не лучше ли бурить не с корабля, а с самоходных подводных судов? Или наклонно — с берега под дно океана? Так думают советские ученые. И есть другой путь — тоже интересный, но тоже достаточно сложный.
Мы скоро станем свидетелями события иного рода — куда менее эффектного и куда более значительного.
25 августа 1961 года. Тем, кто присутствовал в этот день на заседании расширенной коллегии Министерства геологии и охраны недр, приоткрылось будущее, в котором станет явью дерзкий замысел.
Какой же?
Вскрыть земную кору — не под океаном, а на суше, и в разных ее местах.
Проложить первые дороги к «настоящему» граниту, «настоящему» базальту.
Пересечь осадочный слой, достигнуть границы Мохо, добыть пробу из Верхней Мантии.
Иными словами, речь идет о полном разрезе корки, покрывающей земной шар.
Мы сделаем разрез земной коры под материками. Если американцы доведут свой замысел до конца, то они пройдут сквозь океанское ложе. Тогда в распоряжении ученых окажется полная картина. Перед ними раскроется вся твердая «скорлупа» земного шара, вплоть до Верхней Мантии.
Перед сверхглубинным бурением собираются поставить еще одну задачу. Если в скважину опустить сейсмограф, он, вероятно, сумеет заметить едва начавшееся брожение недр, которое предшествует катастрофе. Сигнал понесется по кабелю к радиопередатчику, и тотчас в эфире зазвучит тревога: скоро всколыхнется земля!
Решено пробурить пять сверхглубоких скважин, пройти десять — пятнадцать километров внутрь земли. Вот когда действительно начнется решительное наступление, начнется путешествие к центру планеты. Потому что ведь намеченные пять шагов в Плутонию — только первые, за ними последуют другие.
А пока… Четыре буровых в Прикаспии и на Урале, в Карелии и Закавказье.
Это значит: будет вскрыт осадочный слой и на материковой равнине и у подножия горных хребтов, там, где земля постарела, и там, где еще идет рождение гор.
Это значит: бур достигнет гранита и базальта, ибо осадков нет ни на гранитном щите Карельского перешейка, ни на базальтовой подошве Кавказского хребта.
И пятая скважина, на Курилах, где до границы Мохо «всего» двенадцать километров, позволит, пройдя всю кору, добраться до неведомого мира, чтобы положить конец многим спорам, во многом поставить точки над «и».
Сложное предстоит дело! Буру помогут специальные вещества, размягчающие породу, — такие у химиков есть. О том, что встретит бур по дороге, донесут на поверхность приборы, возможно, вместе с ним отправится в путешествие к мантии и телекамера в бронированном футляре. Если к тому времени подземное телевидение станет цветным, то на экране мы увидим многокрасочную картину.