— Ну как? Знакомы эти приметы кому-нибудь из вас? Думайте, вспоминайте. Но помните и то, что он с оружием, опасен. Нам время дорого, товарищи!
— Провести бы опознание по фотографии, — сказал кто-то.
— Пока нельзя, врачи не велят. Кулаков в больнице ждет, предъявит фотоальбом, когда можно станет. Нам ждать нельзя, надо искать по предварительным данным. — Кивнул майору Палинову: — Бери, Александр Тихонович, мой управленческий «газик», он без милицейских знаков, и поезжай на повторный осмотр места, чтоб капитально, при дневном свете. С тобой эксперт Кудрявцев.
Майор Палинов и эксперт-криминалист поднялись. Но тут подал голос шайтанский участковый Бурцев:
— Товарищ майор, в приметах сказано… потерпевший говорит, что у налетчика «зубы неприятные»…
Клаузер глянул в листок с записями.
— Верно. Так что?
— Это же… — вскочил лейтенант Шилов. — Товарищи, это же Паньшин стрелял! Он, точно!
— На чем основана такая уверенность? — спросил Клаузер.
— Да на многом! Зубы у Паньшина в самом деле неприятные, редкие, шофер точно это заметил. Вот и Бурцев сразу на Паньшина подумал.
— Думайте, что хотите, а для обоснованной версии факты дайте.
Вот вам факты. Паньшина я хорошо знаю, на последнюю отсидку за хулиганство я его задерживал. Живет в Шайтанке, на той самой улице, в том конце, где происшествие…
— Хороший жулик возле своего дома не пакостит, — заметили ему.
— Так то хороший — если такие имеются вообще. А Паньшин даже на преступление слабак. А вот оружие может иметь — у Бурцева есть заявление о пропаже в Шайтанке охотничьего ружья.
— И хозяин, у которого украли, с той же улицы, недалеко от Паньшиных живет, — кивнул участковый. — Позавчера проводил я воспитательную беседу с одним нашим гражданином, Лямовым. Возле магазина ходил он, спотыкался. Спрашиваю: с какой радости пьешь опять, Лямов? Отвечает: наоборот, мол, с горя — ружье сперли. Повел его к себе, велел сейчас же заявление написать о пропаже. Подробно опросить невозможно было — выпивши он сильно был. Ружье похищено 21 ноября, заявление от Лямова я стребовал 24-го, а в шофера стреляли 26-го.
Майор Палинов поддержал версию коллег:
— Паньшин у нас на учете, как неоднократно судимый. Сейчас найдем его учетную карту.
Участковый Бурцев и инспектор Шилов знали подозреваемого лично, их сведения дополнили данные учета.
Паньшин Сергей Павлович, 1954 года рождения. Самый расцвет, трудиться бы да жить в радость. Но какая уж там радость! В семнадцать лет осужден на полтора года лишения свободы за попытку насилия. Освобожден досрочно: впервые оступился юноша, осознал вину. На свободе «осознавший» погулял несколько месяцев: за воровство и избиение человека вновь осудили на три года да и добавили не отбытые в прошлый раз 7 месяцев 11 дней. Только летом 76-го обрел свободу. Обрел — а что с ней делать? Для него свобода — бездельничай, пей, бей. Как раз из города приехали люди помочь селянам на сенокосе, Паньшин от безделья затеял с ними драку и — два года строгого режима, два года отдыхал родной поселок от Паньшина. Летом 78-го вернулся домой. За время его отсидки произошла семейная катастрофа — отец ушел из дому, уехал из Шайтанки. Мать обижалась: другую нашел бабу, молодую. Может, и так. А может, надоели отцу семейные ссоры. Остался Сергей единственным мужиком в доме, хозяином, главою. Но хлопотная миссия кормильца что-то его не соблазняла. Он вообще не любил разные там обязанности. Ничего, никого он не любил. Разве что, роль играть, роль отчаянного, отпетого, что б все боялись. Но и сам боялся опять в колонию угодить, «оступался» тихонечко, по мелочам. До судимости этих «мелочей» довольно долго не хватало. Тем более что, доказывая свою «перевоспитанность», устроился он работать на котельно-радиаторный завод. Рвения в трудах не проявлял, но — трудоустроился же! Чего еще от него хотят?
Хотели от него — чтоб спокойно, нормально жил. Только не хватило пороху, иссякло скоро его скудное трудолюбие — бросил производство, не увольняясь.
И вот теперь — его выстрел? С фотографии на оперативников туповато уставилось молодое, рядовое лицо, «без особых примет», как говорится. На колонийской фотографии Паньшин не улыбался — с чего тут веселиться? — зубов не видать, «неприятные» или какие. Майор Клаузер сказал:
— Можно принять как версию… Едем в Шайтанку, познакомимся лично, как там поживает этот самый Паньшин. Палинов с экспертом, как договорились, поедет на повторный осмотр места происшествия. Бурцев и Шилов со мной в группе задержания. Всем иметь при себе оружие, проверю.