И, соорудив из ладоней подобие рупора, Сергей пусть и шепотом, но не торопясь, делая в подходящих местах многозначительные паузы, начал рассказ о событиях, детали которых были ему сообщены не кем иным, как самим Толей Коробовым — человеком, достаточно хорошо известным в МУРе.
Итак, в ночь, когда все это началось, Толя Коробов дежурил по угрозыску от своего отдела. Многомиллионный город отдыхал перед новым днем труда, и никаких происшествий, которые могли бы заинтересовать МУР, не происходило. Толя уже заканчивал третью партию в шахматы с репортером из одной московской газеты, готовившим полосу о ночной жизни города. Молодому журналисту (он просил себя называть просто Митя), после окончания университета только-только пришедшему в газету, досталось одно из самых интересных заданий: рассказать читателю о делах и заботах милиции. Но в городе было спокойно, телефон почти все время молчал. И лишь под утро дежурный по городу скомандовал:
«Лейтенант Коробов! На выезд».
Поступило сообщение, что неподалеку от Курского вокзала взломана и начисто очищена большая продуктовая палатка. Внутри палатки лежит зверски убитый человек. Постовой милиционер, обнаруживший преступление, ничего на месте происшествия не трогал, ждет приезда оперативной группы из управления. Как и положено при убийствах, на место одновременно с сотрудниками розыска и экспертами выехал и работник городской прокуратуры.
Было четыре часа утра, но тьма еще и не думала рассеиваться. В Зарядье подняли с постели электромонтера из ближайшего домоуправления, чтобы он подключил к палатке свет: очевидно, жулики остерегались, что сработает сигнализация, и в нескольких местах перерезали провода. Пока искали электромонтера и он орудовал перед входом в палатку, попробовали пустить по следу розыскную собаку. Но мелкий, упорный дождь, шедший всю ночь и продолжавший моросить и сейчас, испортил все дело. Собака покрутилась-покрутилась вокруг палатки и стала шумно, как бы демонстративно, отряхиваться: что же вы, мол, люди добрые, заставляете меня стараться в такую мокротищу?
А эксперты, прокурор и Толя Коробов действовали в палатке. Конечно, доброе электрическое освещение лучше, но неплохо можно ориентироваться и при свете привезенных с собой аккумуляторных ламп и прожекторов с оперативных машин, которые включили и направили в палатку. Картина в общем вырисовывалась достаточно ясно. Грабители сорвали замок на двери палатки, вероятно, час-два назад. Они вынесли и увезли (оттиски баллонов грузовой автомашины обнаружили в глинистой почве рядом с палаткой) абсолютно все, что было на полках: и продукты, и ящики с вином, и даже весы. Под прилавком, очевидно припрятанные продавцом и не замеченные ворами, оказались пять бутылок армянского коньяка. Да еще большой кусок сала почему-то валялся рядом с убитым или тяжело раненным и находившимся без сознания человеком. Он лежал, схватившись за лицо руками, а вокруг растеклась большая лужа начавшей уже свертываться, потемневшей на воздухе крови.
Медэксперт сразу взялся за пульс пострадавшего — может, он еще жив и нуждается в помощи. Кивнув головой — так и было, — врач осторожно перевернул раненого. Тот застонал, пытаясь непослушной рукой стереть пленку запекшейся крови, которая залепила ему глаза и большую часть лица.
Кто это был? Один из преступников, с которым повздорили из-за добычи соучастники? Или нечаянный свидетель, получивший удар по голове, чтобы молчал?
«Это же Володька Истрин! — закричал вдруг постовой милиционер, которого пригласил с собой в палатку Толя Коробов, чтобы, не теряя времени, расспросить поподробней о том, как и когда он обнаружил преступление. — Я его хорошо знаю. Сколько раз гостем был в нашем отделении. Правда знаю», — горячо убеждал окружающих постовой, хотя никто и не думал высказывать ему недоверия. Молоденький, в новой, еще топорщащейся на нем форме, милиционер был очень возбужден — видно, ему впервые пришлось выступать в роли информатора о столь страшном преступлении.
И тут медэксперт сказал…
— Слушай, Шлыков, — раздалось вдруг с того места, где сидел Петя Кулешов. — Ты можешь поаккуратней изъясняться на своем свистошепоте?
— Извини, Петя. Увлекся немного. Буду потише…
Рассказчик протяжно вздохнул и немного помолчал, собираясь с мыслями.
— Так на чем мы остановились? — Сергей теперь говорил со слышимостью на грани ультразвука. — Правильно, на медэксперте остановились. Так вот, медэксперт сказал, подозрительно нюхнув воздух: «Наш «убитый» находится в самой крайней степени опьянения».