***
Рей изо всех сил старается вести себя естественно и не глазеть по сторонам, ведь для светской дамы происходящее вокруг не должно быть удивительным. Она всё ещё стесняется непривычной воздушности набуанского платья и переживает за то, как бы не сбить случайно один из дисков 3д-модулятора неосторожным движением, но её успокаивает то, что до неё самой никому нет дела. Никто даже не задерживает на ней взгляд, что в общем-то является хорошим знаком: она ничем не отличается от других.
Львиную долю её внимания отвлекает на себя необходимость методично скрывать свои следы в Силе для того, чтобы не попасться Кайло Рену. Полагаться на то, что он не почувствует присутствие ещё одного чувствительного к Силе на светском приёме, где таких личностей быть не должно, было бы крайне опрометчиво с её стороны. Продираясь через море людей в странных костюмах и ещё более странного вида гуманоидов в поисках Кайло Рена, она краем глаза замечает фигуру, похожую на лейтенанта Нейла. Но когда она оборачивается, это оказывается совершенно другой человек — один из генералов Первого Порядка, которого она прежде уже видела в голоновостях, в ослепительно-белом парадном мундире с золотыми эполетами. Рей решает, что он показался ей знакомым, потому что тоже рыжеволос.
Наконец она замечает и Кайло. Он тоже при параде: в менее привлекающем взгляд чёрном мундире с вышитым золотыми нитями узором на рукавах и лацканах. Только сейчас Рей понимает, что совершенно не представляет, как к нему подойти — не то что заговорить и отвести подальше от толпы. Он выглядит слишком суровым и измождённым, стоит в стороне от основной шумной толпы и вряд ли заинтересуется какой-то там набуанкой.
Не успевает Рей расстроиться по поводу того, что она находится на волоске от провала задания, как видит дроида, подъезжающего к Кайло с подносом, полным странных напитков. Половина из них пенится и бурлит, другая — горит, и все они имеют очень странные цвета. Поначалу Кайло отмахивается от дроида. Рей не слышит, что он говорит, но по мимике можно понять, что он крайне недоволен приставучестью официанта. Однако после небольшой заминки Кайло всё-таки поднимает бокал с горящей голубой жидкостью и, почти как бродяги с Джакку, осушает его за пару не очень соответствующих манерам светского человека глотков. Рей для приличия тоже берёт бокал со схожей жидкостью у проезжающего мимо дроида-официанта, но не делает даже маленького глоточка: её голова должна быть ясной, поэтому она позволяет себе только понюхать напиток — и не может сдержать гримасы отвращения. Пахнет он ужасно.
Меж тем что-то в поведении Кайло Рена изменяется. Он начинает покачиваться; чтобы стоять ровно, ему приходится переминаться с ноги на ногу. Потом он промахивается мимо подноса, пытаясь отдать бокал проезжающему мимо дроиду-официанту, и Рей начинает понимать, что лейтенант Нейл имел в виду, когда говорил ей, что позаботится обо всём остальном. Кайло Рен почему-то не почувствовал опасности от напитков — наверно потому, что от дроидов не исходит никаких агрессивных флюидов и им всё равно, что и кому подавать.
«Что ж, — думает Рей. — Это неплохо. Пьяного Кайло Рена отвести от людей гораздо проще».
Вдохнув поглубже, Рей решается и выдвигается навстречу Верховному лидеру, стараясь быть максимально спокойной и уверенной в себе. Она неузнаваема, закрыта в Силе и нацелена на результат, а он пьян и ничего не подозревает.
Фраза, с которой Рей планирует начать свой разговор с Кайло Реном, уже вертится на её языке, когда она подходит к нему достаточно близко, чтобы начать говорить, но он — и это удивительно и странно — опережает её:
— Подобные причёски любила делать моя мать, — говорит он ей.
— Да, это традиционная для Набу причёска, — импровизирует Рей, попутно удивляясь тому, как по-другому (и без акцента) звучит её голос с тем модулятором, который сейчас неприятно царапает изнутри её горло.
***
Рей приводит едва стоящего на ногах мужчину в номер, в который её сопроводил по приезде дроид-портер в соответствии со статусом гостя, прописанном в её приглашении. Номер действительно выглядит как хоромы: Рей никогда прежде не доводилось видеть кровать такой ширины, да ещё и с балдахином, ходить по таким пушистым коврам и сидеть в таких мягких креслах.
Зайдя внутрь, Рей блокирует дверь и толкает своего врага (сегодня он выглядит особенно хорошо, признаёт Рей) на кровать. Она не чувствует к нему физического отвращения — откровенно говоря, есть что-то крайне привлекательное в его узком лице, обрамлённом черными волнами кудрей, но как убийца Хана Соло он ей крайне противен. Однако ж, чтобы снять с него пояс и извлечь из него чип-ключ, Кайло нужно раздеть. И Рей наклоняется над ним, сидящим на краю кровати с широко расставленными ногами, задирает его голову, запустив пальцы в мягкие густые волосы, и целует.
Поцелуй вызывает у неё крайне странные ощущения. Словно вдруг заныла между рёбер старая рана, которой, как Рей хорошо помнит, именно в этом месте у неё никогда не было. Ноющая пустота в груди. Где-то на задворках сознания носятся не её слова:
Не оставляй меня.
Я тебя не оставлю.
Во второй раз целуя его, она попутно вслепую расправляется с застёжкой на его поясе и, сняв его, отбрасывает подальше, чтобы без проблем вынуть чип, когда Кайло наконец уснёт. Ей не следует этого делать, но она наслаждается мягкостью его губ и аккуратностью, с которой они прикасаются к её губам.
«Удивительно, как алкоголь и неизвестные вещества делают из чудовищ обычных мужчин», — усмехается про себя Рей.
Кайло почти теряет сознание, и разум Рей дразнит её — просит — прикоснутся к его разуму и усыпить его. И спокойно извлечь чип из валяющегося на полу пояса. В конце концов, именно в этом и была её цель, разве нет? Сила подсказывает Рей, что сейчас преимущество на её стороне и одурманенное сознание Верховного лидера не будет сопротивляться.
Однако пальцы Рей, словно неподвластные её воле, одну за другой расстегивают застёжки на его камзоле. Под ним ничего нет, и девушка с упоением проводит ладонями по рельефной груди. Это движение кажется ей смутно знакомым, словно так уже бывало, она только не может вспомнить когда. Но думать об этом ей некогда, потому что Кайло Рен развязывает завязки платья на её шее, и ткань, легкая, словно дуновение ветерка, соскальзывает с неё, оставляя полностью обнажённой. Кайло притягивает Рей за талию и усаживает себе на колени.
Рей чуть постанывает и выгибается, когда его язык, довольно проворный для языка одурманенного человека, ласкает одну её грудь, в то время как другую чуть сжимает широкая горячая ладонь. Пока он занят делом, она добирается до застёжек на его штанах.
Девушке начинает казаться, что яд, которым информатор должен быть обезвредить Кайло Рена, передался через поцелуй и ей, потому что сейчас в её сознании на второй план отошли и её миссия, и пояс с заветным чипом, валяющийся где-то на полу, и то, что мужчина, чьи ласки она так охотно принимает и которого с таким упоением ласкает в ответ, — её враг. Есть только её тело, его тело, животное желание и немного тянущая за грудиной боль.
Она избавляет его от оставшейся одежды, и он не сопротивляется, полностью в её власти. Всё вокруг и они оба превращаются для Рей лишь в бесконечные ощущения: мягкая перина, гладкий шёлк простыней, липкая от выделившейся смазки головка члена, ноющая от несильного укуса кожа на шее, мурашки на покрывающихся гусиной кожей руках, потом — тепло губ на затвердевших от холода сосках…
Кайло хочет перехватить инициативу, но это не то, что Рей собирается ему позволить. Она толкает его в грудь, заставляя лечь на спину, и взбирается сверху. Горячая головка легко проскальзывает между её влажных складок, когда она направляет его в себя, и Кайло стонет. Рей думает, что на свете нет ничего более возбуждающего и приятного, чем стоны врага. Когда она медленно опускается на всю длину, Кайло почти скулит, и Рей решает, что самое приятное всё-таки — заставить врага скулить. Но звуки, которые он издаёт, когда она начинает двигаться, постепенно наращивая темп, — ни с чем не сравнимы, и Рей в итоге приходит к выводу, что именно они — её фавориты в этом рейтинге. Он скользит руками по её бокам, зажмурив глаза, его щёки пылают румянцем, волосы в беспорядке рассыпаны по подушкам, и Рей внезапно ловит себя на мысли, что он очень, по-настоящему красив в этот момент.