— Ладно. действительно нужно упростить расчеты. Не до жиру, быть бы живу. Искать надо в Интернете действующую и бесплатную машинку для расчетов — Хайям столько считать не осилит.
— Да подожди ты с машинками! Погляди вот пока, чего тут про все это коловращение пишут. А Хайям пусть в это время напишет, какое он берет расстояние между планетами. Тоже ведь возможны варианты.
— Омар, а ты какое берешь расстояние от Солнца до каждой из планет?
Деловитый Хайям тут же вооружился письменными принадлежностями.
— От Земли до Луны тоже писать?
— Пиши. Все пиши, — предчувствуя недобрый исход сказал я и нырнул в Интернет.
И средневековый астроном сноровисто начал писать.
А я, вылезя из Инета, взялся читать и внутренне застонал. Если расстояние от Земли до Луны было высчитано более-менее верно — наши 384000 километров превратились в 30 диаметров нашей планеты, а плюс-минус тысяча другая км погоды не делали, то остальные расчеты были просто оторви и брось. Надежда просто посчитать дополнительно еще две планеты и на этом закруглиться, растаяла как дым.
— Опять что-то не так? — спросил золотой ум 11 века.
Я отобрал у него перо и, посматривая в Интернет, написал реальные значения рядом с выкладками давно минувших дней.
— Миллионы верст? — поразился Хайям. — Ведь наш фарсах пять ваших верст… — он быстренько пересчитал. — Неужели все так далеко?
— До Сатурна, Урана и Нептуна вообще миллиарды. О расстояниях до звезд лучше и не спрашивай — там мириады верст. А если еще учесть, что все планеты летят по очень разным орбитам, отнюдь не имеющим не только форму правильного круга, но и овал-то неправильный, с совершенно разной скоростью, расстояние между планетами и солнцем очень сильно колеблется, ничего мы тут не высчитаем. Ты метеорит можешь сейчас увидеть?
— Конечно.
— Прикинь хотя бы грубо сколько у нас есть дней до подлета его к такой точке, после которой катастрофы не избежать.
— Ну зачем же грубо, я точно скажу.
Хайям поднял лицо вверх и закрыл глаза. Хм, интересный способ расчета! Думал он где-то с минуту. Потом занял обычное положение, открыл глаза и сказал:
— Пять дней.
— Как это ты так быстро высчитал? — поразился я.
— Я ничего не считал. Я просто вижу.
Был бы кто другой на его месте, я бы, конечно, не поверил, но личность говорившего внушала уважение. Внес ясность Полярник.
— Володь, возьми его за руку на пару минут, я быстренько просмотрю, на чем он основывает свои измышления, и сравню с вашими научными данными.
— Давай попробуем, нам уже терять нечего.
— Омар, можно я возьму тебя за руку?
— Конечно, если это поможет делу.
Я взял, Полярник перетек, а Хайям рассказывал дальше.
— Мне не нужно просчитывать разные мелочи, вроде направлений, скоростей и расстояний, у меня в голове почти сразу образовывается цельная картина и близкого, и далекого космического будущего. Это так странно, ведь здесь, на близкой Земле, я даже то, что будет завтра, толком предсказать не могу, а на громадные расстояния вижу далеко отстоящие события будущего. Раньше, когда я заведовал обсерваторией, мне, чтобы обосновать свою точку зрения, приходилось обосновывать это математическими обоснованиями, ссылками на труды Аристотеля, Птолемея и прочих ученых прошлого — это их расчеты я тебе сейчас привел, а также результатами собственных наблюдений, но сейчас же ведь в этом нет нужды?
— Это то да, просто возникают сомнения в достоверности твоих предсказаний.
— К сожалению, доказать мне нечем.
— Тогда давай чуть-чуть посидим молча, может быть что-нибудь и проявится, и либо докажет твои слова, либо опровергнет их.
— А что будем делать, если опровергнет?
— Пропадать! Точнее отбросим метеорит куда получится, лишь бы от Земли подальше.
И мы умолкли.
Вернулся пораженный увиденным Боб.
— Отпускай его руку. Все, что Хайям говорит, все это правда! Ох и далеко видит! Все это подтверждается данными рукописей и вашими знаниями. Пусть расскажет, что именно нужно делать — мне ведь это еще дельфинам пересказывать, ставить перед ними ясную и четкую задачу.
Я вскочил, забегал по комнате. Чувства переполняли меня.
— Говори, Омар, как нам уберечься от попадания метеорита в другие небесные тела.
— Да никак.
Я аж сел. Хорошо, что не на пол…
— Погибнем, значит? Пропадем?
— Ну почему же. Из всех планет нам обойти надо только Марс, и все дела.