— Вы что же, сомневаетесь в компетентности Солодова? — тихо, но выразительно спросил его Вадим Петрович.
— Упаси меня боже! — всплеснул руками Барабанов. — Но и мой двадцатипятилетний опыт строителя тоже кое-что значит…
— У вас опыт строителя, а у Савелия Антоновича почти такой же, — конструктора, — спокойно возразил Вадим Петрович.
— Однако от ошибок ведь никто не застрахован… Поверьте, Вадим Петрович: мое инженерное чутье меня не обманывает — строительство на пирамидальных сваях чревато опасностью… в условиях наших супесчаных грунтов. Я об этом прямо сказал Савелию Антоновичу, но он со мной не согласился.
— Не согласился, потому что вы руководствуетесь интуицией, а Солодов — документальными данными: прогноз гидрометеослужбы убеждает нас в том, что в ближайшие сто лет уровень грунтовых вод в Лесопольске не может подняться выше нижней отметки пирамидальных свай; так что их подмыв совершенно исключен.
— Да разве прогноз может учесть все неожиданности, экологические, например? — с тонкой усмешкой спросил Барабанов и, выдержав паузу, добавил: — Достаточно, скажем, где-то вблизи возвести плотину — и подпор грунтовой воды начнет катастрофически расти…
— Хорошо. Что вы предлагаете? — теряя терпение, но сдерживая себя, бесстрастно вопросил Вадим Петрович.
— Для наших грунтов самый прогрессивный вид фундаментов на сегодняшний день — буронабивные сваи…
Вадим Петрович покачал головой:
— Исключено: для этого необходимо соответствующее оборудование, а его в тресте нет — дефицит…
Барабанов пожал плечами:
— В таком случае остается одно: обычные сваи…
— При глубине их забивки пятнадцать метров? — спросил Вадим Петрович, тая иронию в тонких губах.
— Да, бить надо до плотного, глинистого основания, — согласился Барабанов.
— В то время как пирамидальные сваи достаточно забить всего на пять метров! Разница?
— Да. И — ощутимая; в затратах труда, материалов…
— Больше всего — во времени. Мы с Солодовым прикинули: фундаменты из обычных, параллелепипедных свай удлинят сроки строительства не меньше чем в два раза…
— А в этом случае исключается наше участие в конкурсе, — с сожалением проговорил Барабанов.
— Нет, дело не в этом, — слегка покривил душой Вадим Петрович. — Более важно другое: негде будет разместить рабочую силу. Трест с каждым днем все больше пополняется приезжими, многие из них с семьями. Сейчас они живут пока в палатках, а на зиму их решено поселить в пионерлагерях, с таким расчетом, чтобы к лету они въехали в новые квартиры… нашего экспериментального квартала. Если мы предложим проект микрорайона на сваях с глубиной погружения пятнадцать метров, мы сорвем сроки ввода жилья, без ножа зарежем строителей…
— М-да, — грустно вздохнул Барабанов, — выгоды пирамидальных свай очевидны… только не для наших грунтов: риск слишком велик… И я бы не хотел как ГИП брать на себя ответственность за возможные последствия…
— Главная ответственность лежит на мне и Солодове, — негромко напомнил Вадим Петрович и машинально переставил тяжелую гранитную пепельницу с одного конца стола на другой.
— Существует еще моральная ответственность: знал, видел и молчал, — также негромко ответил ГИП № 1.
— А кстати, почему вы раньше молчали? — спохватился вдруг Вадим Петрович.
— Не сразу в голову пришло проверить несущую способность фундаментов в условиях водонасыщенной супеси…
— Да никакого водонасыщения не будет, — доверительной улыбкой и дружеским тоном попытался образумить Барабанова Вадим Петрович.
— А если будет? — упрямо поглядел на главного архитектора Барабанов.
— Без риска серьезные дела не делаются, — тихо обронил Вадим Петрович. — А риск — благородное дело.
— Риск, возможная плата за который — государственный ущерб, я не могу назвать благородным… Поэтому и прошу вас, Вадим Петрович, освободить меня от участия в конкурсном проекте…
Сама уверенность и непреклонность тона, каким все это высказал Барабанов, подняли в душе Вадима Петровича волну глухого раздражения против ГИПа № 1, но, пересиливая себя, он миролюбиво предложил:
— А может быть, вынесем этот вопрос на рассмотрение технического совета? — Он это предложил, заранее уверенный в том, что совет поддержит точку зрения его и Солодова, а не Барабанова, которого к тому же недолюбливали за необщительность и независимость взглядов.