— Да нет, пожалуй, не стоит, — сказал Барабанов, гася внезапную усмешку, вызванную, вероятно, тем, что он угадал намеренье Вадима Петровича. — В любом случае я умываю руки. — Он извлек из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги, аккуратно развернул его и положил перед главным архитектором. — Вот мое заявление. Кому прикажете передать дела?
— Передадите мне, — решил неожиданно Вадим Петрович, удовлетворяясь мыслью, что авторский коллектив теперь уменьшится, а размер возможных премиальных возрастет.
Барабанов медленно поднялся и, смущенно шевельнув бровями, сказал:
— Не хочу скрывать от вас, Вадим Петрович, но я намерен высказать свои сомнения по этому же поводу и нашему заказчику…
«Ну и сволочь же ты!» — подумал Вадим Петрович, но, не выдав гнева своего, сказал спокойно, даже с некой снисходительной небрежностью:
— Ради бога…
Барабанов отвесил начальству вежливый полупоклон и, повернувшись, пошел к дверям, прямой и стройный, как английский лорд.
…Две недели спустя законченный проект цветного экспериментального квартала был рассмотрен на техническом совете с участием «заказчика» в лицо Триандафилова и «подрядчика» в лицо главного инженера строительного треста Орлова и, несмотря на энергичные возражения Барабанова по поводу конструкции фундаментов, был горячо одобрен и рекомендован к производству.
Столь неожиданно легкая победа над ГИПом № 1 оказалась возможной потому, что каждое возражение Барабанова Солодов с Вадимом Петровичем опровергали документальными данными с присовокуплением очень важного в подобных случаях заключения экспертной комиссии головного института, что несущая способность фундаментов из пирамидальных свай рассчитана верно, благодаря чему беспокойные сомнения ГИПа № 1 никто из членов совета всерьез не принял. Вадим Петрович мог торжествовать, и он это делал, но молча, не позабыв, впрочем, в отместку за бузу, которую устроил Барабанов, всучить ему такую работенку (кучу разного рода мелких проектных заданий на строительство бань, гаражей, бензозаправочных станций и прочей мелочи), что бедный ГИП № 1, в попытках навести порядок в этом запущенном хозяйство, перенапрягся и слег на неделю в больницу…
Между тем строители, прижатые нехваткой жилья, получив рабочий проект цветного квартала, бросили все силы на его реализацию, радуясь небывалой еще широте открывшегося фронта работ. Загодя изготовив на открытых полигонах нужное количество пирамидальных свай (благо, что формовать их можно было в простейшей деревянной опалубке) и сосредоточив на площадке всю свободную технику, они с таким размахом двинули работы нулевого цикла, что уже к осени сдали все фундаменты под монтаж, а «Жилстрой» приступил к сооружению — одновременно двух — башен-девятиэтажек, расположенных в центре квартала. К Октябрьским праздникам — как это и было предусмотрено проектом организации работ — панельные стены этих башен подвели уже под крыши, и долго они изумляли глаз лесопольцев, всех приезжающих в город своей вышиной и невиданным в провинции сверканием малахитово-зеленых облицовочных плиток, геометрически строго оконтуренных молочно-белыми швами разделки…
Стоит ли говорить, как вместо с разраставшимся строительством «цветного» квартала рос авторитет и главного инициатора этого архитектурного эксперимента — Вадима Петровича Выдрина… Пожалуй, лишь один человек в филиале, Барабанов, не желал воздать должное главному архитектору; и, встречаясь с ним по делу, Вадим Петрович замечал, что ГИП № 1 здоровался с ним по-новому, без прежнего уважительного взгляда и не за руку, как раньше, а лишь скупым наклонением головы, а ЦУ его, всегда, кстати, корректные, выслушивает с каким-то странным, словно бы ошеломленным выражением, и глазами как бы спрашивая у Вадима Петровича: «Откуда ты взялся такой?»
Впрочем, Вадиму Петровичу было теперь глубоко безразлично мнение о нем Барабанова, ибо успех своего архитектурного замысла сделал его значительной фигурой в глазах остальных, — он это замечал, как в зеркале, в обращенных на себя взглядах сослуживцев, сопровождаемых улыбками поощрения и искательности, в значительно возросшей по отношению к нему благожелательности руководства головного института, все чаще привлекавшего его к работе большого совета, наконец, — в уважении, которое оказывал город, популяризируя его имя как автора цветного архитектурного ансамбля на страницах городской газеты… Справедливости ради надо сказать, однако, что это пусть провинциальное, но все-таки признание его авторитета архитектора, хотя оно и было приятно сердцу Вадима Петровича, на личной скромности его никак не отразилось. Напротив, чувствуя себя обязанным перед людьми, которые готовили ему успех, он пригласил их в гости — в честь окончания строительства двух первых башен цветного квартала, — чтобы попотчевать главных виновников торжества отменным ужином. Тогда-то и случилась эта неприятность с Жоркой Селивановым, неприятность, в которой Вадим Петрович целиком и полностью винил себя, свой сдержанный лишь до поры до времени бурный темперамент… тогда как истинным виновником очередной «бузы» был, разумеется, сам Жорка.