Вечером они сидели в круглом кабинете «Лабиринта» за ужином, с размахом заказанным Казанчеевым, и продолжали разговор.
«…Так вот, — с веселой, вспоминающей улыбкой говорил Казанчеев, когда они с Вадимом Петровичем выпили по рюмке коньяку и он задымил сигаретой. — Приехал к нам в Ульяновск министр, с докладом». — «Этот самый, с кем ты по телефону говорил?» — спросил Вадим Петрович. «Этот самый. Встречали его работники обкома, и я среди них. Он выступал во Дворце культуры как кандидат в депутаты Верховного Совета. Кончил выступать, я — к нему: «Алексей Александрович, не желаете посмотреть, как живут ваши подчиненные?» — «А что ж, с удовольствием», — говорит. Спустились мы в зал, вышли, сели в мою машину и поехали. А сотрудники обкома ждали его, ждали, за кулисами. Кинулись искать. Переполох: министра потеряли…» Казанчеев хохотал негромким, нутряным смехом. Вадим Петрович ему вторил. «Потом кому-то из инструкторов всыпали за это… А у меня дома все уже на мази было, горячий пирог и прочее… Поговорили мы хорошо. Обо всех наших болячках, которые мешают нормально работать, я говорил с ним как на духу. И тут он спросил: «А как вы посмотрите, если вам предложат место в аппарате министерства? Мне очень нужны молодые, инициативные руководители». — «Да нет, — говорю, — Алексей Александрович. Здесь я вопросы решаю. А там что делать? Штаны протирать?» — «Почему же, — говорит, — я вас возьму вопросы решать». — «Ну, если так, мол, другое дело, это заманчиво…» Так поговорили и расстались, я его в гостиницу проводил, а утром — вместе с представителями обкома — в аэропорт. Прошло месяца три, я уж этот разговор и позабыл, вдруг правительственная телеграмма — вызывают к министру. Принял он меня и с ходу: «Начальником главснаба пойдешь?» Я, конечно, опешил — я же инженер, а по образованию — архитектор, какой из меня снабженец?.. А он спрашивает: «А чем тебе больше всего ежедневно приходится заниматься? Разве не снабжением?.. К тому же — это временно. Приобретешь навык государственной работы, а через годик-другой мы дадим тебе строительный главк…» Я согласился, и год работал начальником главснаба, и, скажу тебе, с пользой для себя: ощутил масштабы, почувствовал систему, завязал полезные знакомства, связи в других министерствах. А тут — реорганизация, строительный главк разделили на три: центральный, южный и восточный. Мне дали центр, несколько областей…» «Так вот почему он так свободно отвечал министру!» — подумал Вадим Петрович и признался сам себе, что, будь он на место Валерки, он бы никогда не мог себе позволить этакого тона… «И как тебе работается?» — поинтересовался он у Казанчеева. «Работается интересно, но — больно уж тяжело. Начальства надо мной — до хрена. Одних заместителей министра полдюжины. И все мастера спрашивать с меня. Промышленную базу нужно развивать: нет заполнителей для бетона, работаем на песках, с огромным перерасходом цемента. Ясно вроде бы, что нужно строить мощный дробильно-сортировочный комбинат где-нибудь в Карелии, а оттуда щебень доставлять на стройки по железной дороге. Нет средств, и вопрос не решается. Я пару раз на коллегии выступил с таким предложением. Меня одернули. По министерству слух пустили, что я — прожектер. Я плюнул, замолчал, дую в общую дуду… А, давай лучше выпьем!» Большое, смуглое лицо Казанчеева сделалось на секунду рассеянным, хмурым, потом, когда он опорожнил высокую рюмку с коньяком, разгладилось, он улыбнулся, стал расспрашивать Вадима Петровича об однокашниках, вспоминать студенческие годы… Тогда-то, в этом разговоре, и подбросил Казанчеев мысль Вадиму Петровичу, как ему перебраться в Москву. Оказывается, «Гипрогород», головной институт министерства, где работал Валерий Анатольевич, объявил только что конкурс на лучший проект застройки микрорайона. «Докажи, на что ты способен как архитектор, и тебя возьмут в Москву», — сказал Казанчеев. «Но ведь я работаю совсем в другой системе», — возразил Вадим Петрович. «Да в том-то вся и штука, что, по условиям конкурса, в нем могут участвовать любые институты и архитектурные мастерские вне ведомственной подчиненности! Дерзай, старик! А я тебя в нужную минуту поддержу…» В тот вечер они налимонились основательно и, прощаясь возле гостиницы «Центральная», где жил Вадим Петрович, братски расцеловались, условившись не забывать друг друга и позванивать…
Вадим Петрович вернулся в Лесопольск внутренне окрыленным, но внешне, по обыкновению, сдержанным и деловитым. Пригласив к себе Ненашева и Солодова, он дал им ознакомиться с условиями конкурса «Гипрогорода», которые привез из Москвы, потом спросил: