Выудив оттуда пузырек оксикодона, он достал одну таблетку, стараясь сделать это так, чтобы Ева не увидела этикетку. Всего одна таблетка могла унять ее боль, как физическую, так и душевную. Ей станет легче хотя бы на несколько часов.
Гейл настойчиво сунул таблетку пленнице, та же с недоверием уставилась на нее.
— Что это?
— Успокоительное, — Гейл врал не краснея.
— Я не хочу. Это вредно для малыша.
— Как раз наоборот! Твое душевное состояние тоже важно. Ведь то, в котором ты сейчас находишься — прямая угроза выкидыша. Сильный стресс на ранних сроках очень опасен. Поверь, тебе это нужно!
Гейл настойчиво пытался убедить девушку в полезности данного препарата, особенно для ее ребенка, хоть и прекрасно понимал, что опиоидное обезболивающие вряд ли принесет ее плоду пользу. Но как пишут в инструкциях большинства лекарств — если предполагаемая польза для матери превышает риск для ребенка… Любой наркотик, даже в виде медицинского препарата мог нанести плоду серьезный ущерб, привести к его неправильному развитию, гипоксии, но какое это имело значение, если ребенку было не суждено родиться, как и матери дожить до его рождения.
Ева с неохотой проглотила таблетку. Но уже совсем скоро она расслабилась, в движениях появилась неестественная легкость. Пленница сидела на кровати без стеснения, забравшись на нее с ногами и не обращая внимания на упавшую простынь. Гейл и не надеялся, что эффект будет настолько заметным, но все же в девчонке было не больше ста фунтов*.
Медика потряхивало. Ведь он осознанно накачал беременную опиоидами. Но, глядя на нее, данная мера и правда казалась оправданной. Вскоре у пленницы проснулся аппетит и она неплохо и с удовольствием поела. То ли из чувства благодарности, то ли в силу неизвестных медику особенностей ее характера девушка все время пыталась коснуться заботливого доктора, то опиралась на его плечо, подойдя сзади, то прислонялась к нему, вроде как для того, чтобы удобнее устроится на кровати. В целом, такое поведение нельзя было назвать странным. Многим девушкам под действием наркотических или опьяняющих веществ хочется тактильного контакта.
Вскоре Ева уснула, удобно устроившись на кровати. Она не зажималась, свернувшись в калачик, не вцеплялась мертвой хваткой в простынь. И только когда девушка сладко засопела, Гейл тоже ушел наверх и лег спать.
В целом, Гейл тоже почувствовал облегчение. Вечером он принес ей ужин и пару книг, а после снова ушел наверх. Он даже не поехал ночевать домой, остался на станции. Всю ночь они с Виком смотрели чемпионат по Баскетболу, где Югославия громила Аргентину, чем мешали Айзеку работать. Медик даже внезапно осознал, что соскучился по таким посиделкам. А на следующий день все пошло не по плану.
С утра Гейл помог пленнице с естественными потребностями, с ним она не устраивала протесты, как с Айзеком или Виком. И все было отлично, пока после обеда Ева не попросила еще одну успокоительную таблеточку.
Ее не ломало, чувствовала она себя прекрасно, но вот снова забыть о том, в каком она находится положении, отбросить мысли о ее вероятном будущем и просто забыться в спокойном сне ей действительно хотелось. И Гейл дал ей таблетку. Не так охотно, как в предыдущий день, но все-таки дал.
Эффект наступил так же быстро. Медик сидел на кровати, разложив перед собой кое какие учебные материалы и пытаясь заучить последовательность действий при внутриутробной операции при пороке сердца у плода. Он рассказывал Еве о чудесах современной медицины, о ее невероятных возможностях, которые, к сожалению большинство членов общин амишей отрицает, а потом он задумался о том, что же он сам творит.
— Ге-эйл, — растягивая звуки, Ева прижалась к спине парня грудью, пытаясь заглянуть через его плечо.
— Это называется фетальная хирургия, ребенка оперируют прямо в утробе, и в срок он рождается уже совершенно здоровым.
Медик рассказывал об этом Еве, а голос его дрожал. Ведь рассказывая о чудесах, он осознавал, что этой девушке не поможет никакая хирургия. Никакие чудеса не смогут помочь спасти ее нерожденного ребенка.
— Ну Гейл… — Ева прижималась к нему все сильнее, обхватив руками за шею и уткнувшись набухшими сосками в его спину.
— Этим способом можно спасти обоих близнецов при синдроме близнецовой трансфузии, когда без операции их выживаемость маловероятна. Так оперируют даже мозговые и диафрагмальные грыжи. Представляешь, у скольких малышей появляется шанс на нормальную жизнь!
Гейл говорил, а его самого разрывало от понимания, что в больнице он спасает жизни и учится лечить нерожденных малышей, а здесь, возможно, собственноручно наградил ребенка Евы патологиями, накачав ее оксикодоном. Ему хотелось спасать людей, он еще не давал клятву, но знал ее текст наизусть. Не навреди — говорил ее текст, но будущий врач в извращенно заботливой манере готовил девчоку к смерти.