А когда на скорой привезли сильно избитую жертву группового изнасилования с характерными травмами, он просто впал в ступор. Его не радовало даже чудо появления новой жизни. При виде младенцев он вспоминал о нерожденном ребенке Евы, вспоминал крошечный эмбрион, лежавший в пепельнице в залитой кровью его матери комнате. И тогда он понял, что больше просто не может так работать. Он любил хирургию, он всегда мечтал спасать жизни, и теперь нуждался в этом как никогда, но морально уже просто не вывозил.
Смена предпочтительной специализации не была чем-то из ряда вон выходящим. Многие будущие хирурги меняли свой изначальный выбор. Но и по голове их за это не гладили, особенно Генри, на которого рассчитывали, кому доверяли.
Но он уже просто не мог смотреть на то, как люди находятся на границе жизни и смерти, даже представить не мог, что ответственность за чью-то жизнь окажется в его руках. И он ушел туда, где никто не умирал, туда, где никого не надо было спасать. На тот момент пластическая хирургия показалась ему идеальным вариантом. Он заново учился накладывать швы — техники выполнения косметических швов сильно отличалась от привычных ему; часами изучал различия силиконовых имплантов, с головой погружался в разные методы подтяжки лица и даже операции по смене пола, где его знания гинекологии очень пригодились. Будущий хирург и сам не заметил, как почувствовал себя лучше и вскоре снова стал обгонять своих однокурсников.
Про Айзека и его бизнес Генри почти не вспоминал, точнее, старался не вспоминать. И про странное, придуманное товарищем прозвище, он тоже забыл. Поэтому, когда на больничной лестнице его кто-то окликнул именем «Гейл», сердце будущего хирурга ушло в пятки. Это был Фокс. Тогда-то он и сообщил, что проходит интернатуру в той же больнице, просто в другом крыле, в отделении дерматологии.
Пересекались они не часто, про Айзека и его дело не говорили. Генри не спрашивал, а рыжий прекрасно понимал, что ушедшего с угрозами товарища посвящать в их дела точно не стоит. Поэтому, единственное, что медик знал о друге детства, так это то, что бизнес у него рос, приносил неплохой доход, и каждый год бывшие коллеги летали в отпуск на дорогие курорты.
***
Генри вышел из больницы, отработав сорок восемь часов. Смены ординатора в отделении пластической хирургии были на удивление спокойными. Ему даже удалось поспать, а за предыдущую ночь его дергали всего дважды: чтобы наложить швы на лица парочки драчунов и зашить руку молодой студентке, неудачно упавшей на битое стекло. Однако, настроение ему испортил старый знакомый, стоявший прислонившись к своему внедорожнику, припаркованному возле машины медика. Генри знал, что Фокс на тот момент закончил обучение и еще год назад ушел из Вейс Мемориал в частную клинику. А значит теперь он оказался там не просто так, а пристальный взгляд на хирурга говорил о том, что парень ждал именно его.
— Привет, Гейл, — произнес рыжий, криво улыбнувшись в своей обычной манере, — дело есть.
— Не зови меня так, знаешь же… не люблю. Что тебе нужно?
— Есть работа — заштопать кое-кого надо. Мы хорошо заплатим.
Генри недовольно нахмурился. Услышав слово «мы», он сразу понял о ком речь.
— Я же говорил, что больше ничего не хочу знать ни про ваши дела, ни про ваших «девочек».
Рыжий усмехнулся, он прекрасно помнил обещание Гейла сдать их всех копам.
— Да там не в девочках дело, мужика заштопать надо.
— Что, кто-то наконец раскроил Айзеку его смазливую рожу?
— Не ему, а одному из приближенных Дельгадо. — Фокс заулыбался. Мало кто в их компании не хотел бы увидеть, как кто-нибудь, наконец, разобьет заносчивому засранцу-боссу физиономию.
Генри недоверчиво покосился на собеседника:
— Так у Дельгадо же свой врач есть. Вик про него рассказывал, точно знаю.
— Да тут такое дело, мужик этот — клиент Айзека. А если Дельгадо начнет вынюхивать, что к чему, нам всем пиздец. Сам знаешь, отец Вика такую деятельность не жалует. Ну и страховки у мужика, разумеется, нет.
Генри недовольно фыркнул, открывая багажник своей машины и доставая оттуда чемоданчик, который все эти годы держал в полном порядке, добавляя новые инструменты и препараты. Хоть и неохотно, но этим жестом он показал свое безмолвное согласие. Деньги ему были нужны как никогда, ведь близилось время вносить платеж за колледж его сестры.
— Да как же вы столько лет без меня справлялись?
— У нашего врача квалификации для такого недостаточно, — рыжий криво улыбнулся и открыл пассажирскую дверь своей машины, приглашая медика на переднее сиденье.
Когда они подъехали к бывшей пожарной станции, Генри ее не узнал. Она вообще не особо вписывалась в антураж бедных районов Чикаго. Вместо старого мятого забора был новый кирпичный, парковочные места перед входом, даже фасад отремонтирован с сохранением деталей старинной архитектуры. И лишь граффити, которыми была расписана новая изгородь, напоминали о том, что это все еще Саутсайд.