Фенн Синяя Лапа высунула нос из-за зубца стены:
— Ага, опять ты, Орквил Принк! Вор, изгнанный на сезон. Я с тобой даже и говорить не стану. И слушать не хочу. Немедленно удались, негодяй!
Молодой ежик умоляюще распростер лапы:
— Мэм, вы не поняли! Я срочно должен увидеть аббата Даукуса или Командора. Страшная опасность!
Фенн подхватила Димпа и отвернулась, выкрикнув напоследок:
— Сначала вор, потом врун. Стой там сколько хочешь, и слушать тебя не желаю.
Горас понял, что друг его с этой бестолковой белкой толку не добьется. Он выступил из укрытия и выпрямился во весь свой гигантский рост позади Орквила. Сложив обе лапы перед пастью, он загремел так, что задрожали листья на ближних кустах:
— Слушай меня! Рэдволл под угрозой!
Командор Рорк вышел из аббатства с вечерним обходом. Собственно, безмятежный обход этот превратился из патрулирования в приятную вечернюю прогулку после ужина. Голос Гораса мгновенно изменил настроение Командора, и он заспешил к северной стене. На бегу он встретил белку Фенн, волокущую упирающегося Димпа.
— Добрый вечер, мэм. Кто там кричал?
Белка презрительно фыркнула:
— Этот гадкий воришка Орквил Принк. Выдумал какое-то вранье, чтобы пролезть обратно в аббатство. Димп, не барахтайся!
Димп врылся в землю и возбужденно взмахнул хвостом:
— Неправда, там не Орквил, там громадный грохотун с двумя длинными зубами на палке! Я сам видел!
Командор уже несся дальше, крикнув на бегу:
— Это не Орквила голос! Надо глянуть!
Он быстро взбежал по ступеням и выглянул наружу. Странная парочка там, внизу, но не время рассматривать.
— Что случилось, Принк? Кто этот гигант у тебя на буксире?
Ответил Горас:
— Я Горас, сэр. Сюда направляется команда разбойничьего судна, скоро прибудет. Аббатству угрожает нападение.
— Орквил, идите с другом к главным воротам, я вас впущу! — крикнул Командор и понесся вниз.
Аббат Даукус отхватил кус желтого сыра, решив употребить его на десерт вместе с большой сочной грушей. Тут, однако, дверь Большого зала распахнулась. В зал вошли Командор Рорк, Орквил Принк и невиданных размеров барсучище с громадными двузубыми вилами в лапе. Аббат забыл о десерте, спешно поднялся с места и обратился к барсуку:
— Если вы пришли в аббатство как друг, то незачем размахивать оружием, сэр.
Горас перевел взгляд на свои вилы, как будто только что их заметив. Он слегка поклонился, положил вилы на стол:
— Прошу прощения. Я никого не хотел испугать. Я пришел сюда с Орквилом предупредить вас, что к аббатству движется нечисть, команда пиратского судна под командованием лиса по имени Виска Длиннозуб…
Горас замолк, качнулся, схватился за стол, тяжело осел на скамью.
— Горас мой друг, он был в плену у разбойников, попал в плен на Северных островах, — поспешил объяснить Орквил. — Они приковали его к мачте, били и не кормили. Он сейчас слабее ежонка.
Хранитель погребов Бенджо Типпс тут же начал сгребать поближе к Горасу пищу, оставшуюся на столе:
— Подкрепись, друг, сейчас еще принесем, у нас хватит. Орквил, ты расскажешь остальное.
— Прошу всех лишних покинуть зал! — принялся распоряжаться аббат. — Брат Хондрус, позаботьтесь о пище, и горячего супа побольше, пожалуйста. Мы позаботимся о вас, Горас, друг мой…
Горас кивнул, но поднять голову уже не смог. Глаза его закрылись, голова опустилась на стол.
— Сестра Атрата, прошу, займитесь барсуком. Командор, пожалуйста, стол освободите. Кто-нибудь, подушки и одеяла. Орквил, прошу со мной, ознакомимся с ситуацией. Бенджо, тоже прошу ко мне. И Командор, как только освободитесь…
«Кравявая кешка» еле ползла по руслу. Ладно бы течение! Мешали склонившиеся к воде гигантские деревья, сужения русла, отмели, торчавшие со дна на манер морских рифов острые скалы. Виска не раз с тоской вспомнил о морских просторах. Капитан не щадил спин и ушей команды, то и дело поощряя лентяев линьком, с которым, казалось, стал одним целым, и градом ругательств.
Кроме капитана и тяжкой работы команду донимали тучи всевозможной кусачей и жалящей крылатой и бескрылой, летучей, прыгучей и ползучей гадости, налетавшей отовсюду и сваливавшейся на головы из ветвей нависших над водой деревьев. Во время нечастых перерывов на отдых и еду приходилось бросать якорь, чтобы судно не снесло обратно по течению.
Солнце уже выползло на небо и поднялось достаточно высоко, а ни тропы, ни брода по-прежнему не видать. Виска пнул в бок свалившегося в изнеможении на палубу проводника-полевку: