К Моди подошел Осбил. Молча протянула ему зайчиха оружие Лог-а-Лога. Землеройки смолкли. Осбил, как бы не веря глазам, пожирал взглядом знакомую рапиру. Он еле слышно выдохнул:
— Лог-а-Лог?
Зайчиха кивнула:
— Убит стрелой. Совсем рядом, у расколотого дуба. Крысы почти настигли нас там.
Осбил нежно погладил клинок.
— Умер на месте?
— Да, почти мгновенно. Иначе я не оставила бы его. Он почему-то хотел нести Йика сам. До того момента, как его поразила стрела, он отказывался отдать мне детеныша.
В глазах Осбила блестели слезы, но голос его оставался тверд:
— Потому что вождь отвечает за каждого из Гуосим. Что ж, я должен обратиться к моему народу. Спасибо за рапиру, мэм.
Моди проводила взглядом Осбила, поднимающегося на стену:
— Почему Лог-а-Лог велел передать свою рапиру именно Осбилу?
— Лог-а-Лог передал свой клинок тому, кто станет следующим вождем. Таков закон Гуосим. Старший сын наследует титул отца.
— Значит, Осбил — сын Лог-а-Лога?!. — удивилась Моди.
Тигл утерла глаза:
— Да, мисс, и добрый сын. И Лог-а-Лог получится из него добрый, весь в отца. Извините, мисс, спешу к своим.
Отдышавшаяся Моди тоже поднялась на южную стену, где стала свидетельницей ритуала странного и внушительного. Осбил поднялся между зубцов крепостной стены, открывшись атакующим бурым крысам, поцеловал клинок, воздел его к небесам и завел грозную песнь. Медленно раскачиваясь, воины Гуосим присоединились к нему.
Зрелище жуткое, запоминающееся. Воины раскачивались, как колосья хлебного поля на ветру, Осбил взмахивал клинком, указывая то в небо, то в поле, где замерли бурые крысы, как и рэдволльцы, пораженные происходящим.
Закончив песнь, Осбил спрыгнул на парапет, взмахнул клинком и издал боевой клич племени:
— Логалогалогалогало-о-о-о-ог!
Командор, сообразив, что за этим последует, понесся вниз с воплем:
— Ворота заблокируйте! Они же хотят выйти в поле!
Рангвал подбежал к запертой калитке. К нему бежали Командор и Бенджо, выдры Барбаулы. Барбаула недоверчиво покачивал головой:
— С ума они сошли, что ли? Крыс вдесятеро больше. Это просто самоубийство.
К выходу неслись землеройки во главе с Осбилом. Осбил оскалил зубы:
— Отойдите! Песнь Клинка спета, никто не может теперь остановить землероек. Мы не трусы, мы не можем оставить смерть вождя неотмщенной.
Моди выступила вперед, навстречу клинку Осбила:
— Вы не трусы, вы дураки, если хотите без толку подарить врагу свои головы. Вы бежите на верную смерть.
Момент напряженный. Зайчиха почуяла на горле острие рапиры нового Лог-а-Лога.
— Опусти оружие! Как ты смеешь поднимать клинок на друга на территории аббатства?! Немедленно опусти клинок!
Аббат Даукус спешил к застывшим бездвижно Осбилу и Моди. Сурово глядя на Осбила, он обеими лапами уперся в клинок и отвел его от горла зайчихи.
— Это дело Гуосим, отец, не вмешивайся.
— Я отвечаю за все, что происходит в аббатстве. Как настоятель Рэдволла, я приказываю немедленно прекратить этот глупый спор.
Осбил не знал, что ему предпринять. На его юные плечи свалилась ответственность за судьбу племени. Аббат обладал неоспоримым уважением, его слово было главным. Осбил несколько неуверенно возразил:
— Отец, мы спели Песнь Клинка, и если сейчас же не выйдем в поле, потеряем честь.
Даукус ощутил жалость к молодому воину, стоявшему перед тяжелым выбором.
— Гм… Потеря чести… Понимаю… Но на каждое правило есть исключения. Чрезвычайные, непредвиденные обстоятельства…
Эта подсказка вдохновила Моди:
— Прошу прощения, отец настоятель, у меня как раз тут появилась мысль, во. — Зайчиха продвинулась поближе к Осбилу. — Допустим, ежели бы многовысокочтимоуважаемый Лог-а-Лог внезапно оказался в недееспособном состоянии…
Осбил не понял слова: