— Подождите...
— Вы же не выгоните меня за дверь, не выбросите с балкона. И как бы я вас ни раздражала, вы не вызовите полицию, чтобы меня забрали отсюда. И поскольку я не собираюсь уходить от вас по собственной воле... — Кэрол наклонилась к Дэну, положила ладонь на его руку и мягко сжала ее. Выражение ее лица стало серьезным и искренним. — Скажите, что все-таки произошло между вами на стоянке?
Дэн смотрел на бутылку, которую держал в руках, и чувствовал на себе взгляд синих глаз Кэрол. Они дразнили его, требовали внимания и никогда не принимали «нет» в качестве ответа. У нее была потрясающая способность проникать в его жизнь, как будто она знала его много лет. И чем дольше он ощущал ее ладонь на своей руке, тем больше ему казалось, что он тоже знает ее всю жизнь. В каком-то смысле это ощущение было больше чем дружеским.
Господи, какие мысли мне лезут в голову?! — ужаснулся Дэн, вытащив руку из-под ее ладони. Для Кэрол совершенно естественно вести себя фамильярно с практически незнакомыми людьми. Это, очевидно, черта ее характера, и за этим не скрывается никаких мотивов. Она не оставит человека в покое, пока не вывернет наизнанку.
— Ладно, — сказал наконец Дэн. — Я скажу вам, но обещайте, что не будете смеяться.
— Почему я должна смеяться? — удивилась Кэрол.
— Сейчас поймете. — Дэн тяжело вздохнул. — Я попросил Кимберли подержать мой пиджак, пока я буду менять колесо.
— Ну и?..
— Она увидела ярлык.
— И?..
Дэн прикрыл глаза, собираясь с духом.
— Вы когда-нибудь слышали о Бреннане? — спросил он.
— Конечно. Такой крупный противный лысый мужик, который рекламирует свой товар на телевидении. Орет всегда как резаный. Вы у него покупаете свои костюмы?
Дэн съёжился, ожидая, что Кэрол сейчас презрительно рассмеется. Но она снова пожала плечами и удивленно спросила:
— А в чем проблема? Насколько я знаю, большинство костюмов, которые он продает, модельная одежда, оставшаяся от предыдущего сезона. Он закупает их в огромных количествах и ставит на них свой товарный знак. Человек платит за приличный костюм в два раза меньше, чем он выложил бы за него под настоящей маркой. Так?
— Так, — уныло согласился Дэн. — Но Кимберли думает по-другому.
— Она отвергла вас из-за этикетки на вашем пиджаке? — догадалась наконец Кэрол.
— В принципе — да.
— Она так и сказала: я не хочу вас больше видеть, потому что вы носите второсортные костюмы?
— Разумеется, нет. Но я был рад узнать, что муж ее служанки выглядел просто потрясающе в костюме от Бреннана на крестинах своего внука и что садовник дома, в котором она живет, получил у Бреннана хорошую скидку на костюм, который купил на похороны своей бабушки.
— Но она не отвергла вас? — снова спросила Кэрол.
— Бросьте, Кэрол! Она достаточно ясно выразила свое отношение ко мне.
Кэрол подняла ладони вверх.
— Одну минуту. Я хочу понять до конца. Вы говорите, что единственным препятствием между вами и женщиной вашей мечты является торговая марка?
— Нет! Неужели вы не понимаете?! Все дело в том, что означает эта торговая марка! — в отчаянии выкрикнул Дэн.
— Она означает здравый подход к покупке вещей, — спокойно ответила Кэрол. — Она говорит о том, что мужчина не бросает деньги на ветер, она...
— Нет! — Дэн стукнул дном бутылки по столу. — Она означает, что человек, покупающий такую одежду, пришел неизвестно откуда, что он настолько привык к бедности, что экономит на всем. Что он слишком глуп, если полагает, будто может скрыть это под воротником своего пиджака. Современная утонченная женщина никогда не обратит внимания на такого мужчину. И то, что вы не понимаете этого, Кэрол, означает, что вы не настолько хорошо разбираетесь в людях, как вам кажется.
Дэн перевел дыхание, встал с дивана, вышел на балкон и закрыл за собой стеклянную дверь. Он ощущал невыносимую душевную муку.
Теперь Кимберли не единственная, кто знает, что на самом деле он никто. Он только что сообщил об этом и Кэрол. Какого черта он разоткровенничался?
Нервы сдали от расстройства. От очень большого расстройства. Но зачем надо было выплескивать свое раздражение на Кэрол, вся вина которой состояла в том, что она хотела помочь ему?
Прошло две-три минуты. Дэн мысленно прокрутил в голове более дюжины вариантов извинений, но все они казались ему такими же глупыми, как и его приступ откровенности. Он услышал, как за его спиной тихо открылась дверь и снова закрылась с мягким щелчком.
Кэрол встала рядом с ним и стала смотреть на огни ночного города. Дэн так и не придумал, что сказать ей. Может: «Я вел себя, как свинья, почему ты осталась»?
— Ну как, полегчало? — мягко спросила она.
— О да. Я всегда чувствую себя лучше после таких идиотских, эмоциональных всплесков, — с грустной иронией ответил Дэн.
— Не думай, что ты один такой.
— Ну, второго такого истерика, пожалуй, не найти.
— Я говорю не об этом. Людей, которые могут похвастать своим происхождением, достаточно много. — Кэрол облокотилась о перила. — Свое детство и отрочество я прожила с мамой в таком захудалом городишке, о котором ты даже не слышал.
— А твой отец? — спросил Дэн.
— Он умер, когда мне было девять лет. Чинил крышу нашего дома и случайно сорвался вниз. У него не было страховки, поэтому мама едва сводила концы с концами. Она была парикмахером, но в маленьком городке денег не заработаешь. — Кэрол тихо засмеялась. — Рис и бобы до сих пор вызывают у меня тошноту.
Дэн обращал внимание не на ее слова, а на легкий, беззаботный тон, которым Кэрол рассказывала об этом. Несмотря на трудную жизнь, она вспоминала о своем детстве с большой теплотой. А он помнил только о позоре я унижении.
— А ты откуда родом? Тоже из небольшого городка? — спросила Кэрол.
— Да.
— Расскажи о нем, — попросила она.
— Да не о чем рассказывать. Провинциальный городишко, люди с ограниченным кругозором. Я уехал оттуда лет двенадцать назад и не горю желанием вернуться обратно.
Кэрол посмотрела на него с улыбкой.
— Дэн, я не верю, что ты не можешь вспомнить что-то хорошее о своем родном городе.
— Я вырос в лачуге, у которой был такой жуткий вид, что мне было стыдно перед людьми, что я живу в ней. Мать была поденщицей. Она не имела даже среднего образования, поэтому особого выбора у нее не было.
— А твой отец? — спросила Кэрол.
— Я ни разу не видел его. Он исчез еще до моего рождения. Мы были в списке местной благотворительной организации как материально нуждающиеся. Как видишь, ничего хорошего для меня там не было.
Дэн не знал, почему рассказывает ей все это. Может, потому что Кэрол посторонний человек, а перед чужими людьми всегда легче открыть душу — встретились и разошлись без всяких последствий. А, возможно, потому, что Кэрол, несмотря на короткое знакомство, казалась ему ближе, чем некоторые из его давних знакомых.
Но он рассказал ей далеко не все. Например, что ему с десяти лет приходилось подрабатывать, чтобы они с матерью не умерли с голоду. Что ребята смеялись над его залатанной одеждой, дырявыми ботинками и проржавевшим велосипедом. Он не сказал ей, как большинство учителей на уроках просто не замечали его, считая очевидно, что мальчишка из нищей семьи не может даже мечтать о том, чтобы выбиться в люди.
Но, когда Кэрол повернулась к нему и встретилась с ним взглядом, Дэн увидел в ее глазах такое понимание, которое невозможно было выразить никакими словами. Она как будто чувствовала всю боль, которая терзала его до сих пор.
— Дэн, теперь ты живешь в Лондоне, — мягко сказала Кэрол. — И, какой бы ни была твоя жизнь в прошлом, она закончилась. У тебя хорошая профессия, в которой ты добился успеха. Поэтому сейчас самое время забыть о Бреннане и найти себе другого советчика, который займется твоим гардеробом.
— Кэрол, дело ведь не только в одежде, — возразил Дэн.
— Я знаю, но надо же с чего-то начать. Если ты изменишь свой облик, изменится и твое внутреннее состояние. — Она кротко улыбнулась. — И я могу помочь тебе в этом.