— Что так? — рассеянно спросил принц-консорт и добавил с улыбкой. — Он безобразен?
— Он чудный! — воскликнула королева. — Но он вовсе не похож на вас.
— Бывает… — пожал плечами принц-консорт. — Греки ставили в спальнях новобрачных красивые статуи, чтобы будущим детям сообщалась красота этих статуй…
— Эдуард! — королева молодо вспыхнула. — Я не принадлежу к тем женщинам, что, обнимая мужа, думают о другом!
Принц-консорт наклонился и поцеловал жене руку.
Вошла огромная, величественная и светлая, как Эслингтонский собор, кормилица, шурша крахмалом девственных одежд, на руках у нее был младенец: бронзовый божок с черными, ночными глазками и с темным пушком на темени. Самым поразительным в этом младенце было то, что его крошечное сморщенное лицо обладало сложным выражением, как будто он уже успел нажить себе характер.
— Ах дьяволенок! — пробормотал принц-консорт.
— Четыре с половиной килограмма! — с гордостью сообщила кормилица.
— Отлично! — Принц-консорт странно, простонародным движением потер руки. — Так и должно быть!
— Что вы имеете в виду? — удивленно проговорила королева и, не дождавшись ответа, тревожно добавила: — Только бы его не постигла участь других наших мальчиков.
— Нет, — сказал принц-консорт с удивившей ее спокойной твердостью, — этот парень будет как железо.