—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
—
Перед тем как расплавился внутренний экран, перед тем как сгорели банки данных, зашлаковались его кремниевые чипы, расплавилось ядро реактора внизу. Реактор взорвался — взорвался с такой силой, захватив такой объем пространства и такую площадь поверхности планеты, распыляя корабли, мучившие ее, что Титан успел понять: он сдержал свое обещание.
— Тост, дорогая!
Повернувшись к жене, бригадный генерал Алан Дамиен поднял бокал, в котором с грациозной неторопливостью колебалось вино пятидесятилетней выдержки. Гравитация в мире Ньютерра-G меньше земной.
Высоко над ними раздался знакомый гул «Хеллбора», ослабленный многометровой массой могучей машины, в комфортабельном амортизированном отделении которой они сейчас находились. На экране, дугообразно огибавшем половину помещения и по качеству изображения не уступавшем невооруженному глазу, вдаль ринулись двойные разряды. Они пронеслись над разоренной поверхностью планеты, изогнулись к серебряной точке, которая была пушечной башней Джян, и уничтожили ее взрывом, занявшим пол-экрана и на мгновение его ослепившим.
— За победу!
Афра Дамиен подняла свой бокал навстречу. Гордые черты ее лица бросали вызов возрасту, серьги ярко блеснули от вспышки взрыва и продолжали мягко отражать свет горевших на столе свеч.
— За победу.
Арфа считала себя счастливой. Карьера Алана в рядах стратегического и тактического персонала бригады Динохром была молниеносной. В его характеристиках использовались такие эпитеты, как «блестящий», «сверхъестественный», его называли «инстинктивным гроссмейстером стратегии Боло». Только вот обычно тех людей, которые работали с Боло, человеческая молва описывала как похожих на машины: бесстрастными, сухими, холодными, рациональными. А к Алану это никак не относилось. Романтика била из него ключом.