Гневные крики горожан и пришедших в город селян стали стихать, когда они увидели, в каком жалком состоянии пребывает арестованный. К тому времени, когда его остановили у ступеней лестницы, на форуме воцарилось мрачное молчание. Даже те, кто стоял у торговых прилавков, на дальнем конце форума, прервали свои дела и поглядели в сторону здания сената, поддавшись общей атмосфере напряжения.
— Ну, ты, стой прямо! — прошипел один из стражников, ткнув пяткой копья в зад арестованному.
Искербел пошатнулся, сделав полшага вперед, и выпрямился, гневно глядя на магистрата. Командующий стражниками центурион прокашлялся.
— Достопочтенный Тит Пелоний Авфидий, магистрат Астурики Августы! — прокричал он, тренированным на плацу голосом. — Вверяю тебе Искербела, главу поселения Гуапацина, дабы вершил ты суд по обвинению его в убийстве Гая Демокла, поверенного римского сенатора Луция Аннея. Убийство свершилось в иды предыдущего месяца, в том свидетель я и воины, назначенные для охраны Демокла. Ныне он ожидает твоего правосудия.
Центурион резко опустил подбородок в поклоне и шагнул в сторону. Магистрат спустился на несколько ступеней ниже, отделившись от стоящих на лестнице местных сенаторов и чиновников города, но так, чтобы стоять выше собравшейся толпы. Оглядывая лица собравшихся, Авфидий сделал презрительное лицо. Нет сомнения, что толпа настроена враждебно. Судя по простецкой одежде и неухоженным волосам, среди них немало селян из того поселения, которое возглавлял арестованный. Вряд ли они будут довольны тем, что случится. Могут возникнуть неприятности. Магистрата успокаивал тот факт, что в качестве меры предосторожности он заранее приказал остальным ауксилариям быть наготове, на улице рядом со зданием сената. Хотя первый римский император, Август, и провозгласил умиротворение Испании почти век назад, это случилось лишь после двух столетий войн. До сих пор оставались племена на севере, которые отказались преклонить колена пред Римом, а многие другие были в лучшем случае строптивы, втайне мечтая сбросить иго Рима, оказавшееся столь тяжелым. В самом деле, подумал Авфидий, просто удивительно, как такие гордые и воинственные народы вообще приняли навязанный им римский мир. Миролюбие просто не в их природе.
Именно поэтому ими следует править железной рукой. Авфидий гневно сморщил лоб.
— Нет сомнения в том, что ты совершил преступление. Этому есть достаточно свидетельств. Таким образом, я обязан вынести смертный приговор. Однако прежде, чем сделать это, во имя римского правосудия я даю приговоренному последний шанс молить о пощаде за его поступок и примириться с этим миром до того, как он отойдет в мир теней. Искербел, желаешь ли ты сказать свое последнее слово?
Глава поселения выставил подбородок, сделал глубокий вдох и заговорил громко и отчетливо:
— Римское правосудие? Плевал я на римское правосудие!
Центурион уже замахнулся, чтобы ударить арестованного кулаком, но магистрат махнул рукой, останавливая его.
— Нет! Позволь ему говорить. Позволь ему самому еще более показать свою вину в глазах закона и перед лицом этих людей!
Воин неохотно опустил руку. Искербел презрительно скривил губы, прежде чем заговорить снова.
— Естественным правосудием была смерть этого вольноотпущенника, проклятого сына шлюхи. Он пришел в наше поселение, чтобы забрать наше зерно, наше масло, все, что у нас есть, что имеет хоть какую-то цену. Когда мы отказались выполнять его требования, он угрожал, что заберет наших детей. Коснулся рукой одного из сыновей нашего народа, и тогда я умертвил его. Случайно, не имея такого намерения.
Авфидий покачал головой.
— Это не имеет значения. Потерпевший исполнял свои законные обязанности. Взимал долг по поручению своего хозяина.
— Того хозяина, который дал в долг нашему поселению, три года назад, когда случился неурожай. И который каждый год повышал лихву так, что мы уже никогда не смогли бы расплатиться с долгом.
Магистрат пожал плечами.
— Возможно, и так, но это законно. У вас было соглашение с сенатором Аннеем, заключенное через его поверенного. Ты знал его условия, ставя на нем свою печать от имени твоих селян. Таким образом, сенатор действовал в соответствии с законом, требуя полной выплаты долга.
— Полной, да еще с лихвой. Которая составила почти половину размера самого долга! Как мы можем с ним расплатиться? И не одни мы стали жертвой этого мерзкого пса.