– Точно ли не пошла? То есть вы с ней за ручку держитесь, что ли?
Я срываюсь. Это сильнее меня. Сильнее всего, мать его! Подлетаю к отцу… Не знаю зачем. Его глаза расширяются. Я замираю как вкопанный. Потому что я, блядь, чуть не бросился в драку. Да. Не знаю, кто из нас в этот жуткий момент потрясен больше. Мое горло сжато удавкой эмоций – бурных, с трудом выносимых.
– Она просто любит, ясно? – тычу куда-то в пол указательным пальцем. – Просто любит меня. И все.
– Ты забываешься, Адам.
– Да. Да…
Я пячусь. Внутри все дрожит. Делаю глубокий вдох, чтобы унять бешено стучащее в груди сердце, и отвожу взгляд в сторону. Не могу смотреть ему в глаза. Не сейчас. Меня буквально трясет от осознания того, как далеко я чуть было ни зашел. Неизвестно, как после такого вообще возвращаться… К этому изматывающему разговору. К своей прежней жизни.
Отец молчит, и это самое худшее. Будь он зол, кричи он, ругайся – я бы выдержал. Но сейчас он просто смотрит на меня. Без гнева. Без раздражения. А с таким выражением, будто впервые видит. И это чертовски больно.
– Извини, – бросаю хрипло, наконец, находя в себе силы говорить. – Я не должен был.
– Нет. Не должен, – тихо соглашается отец. – Адам, пойми одну вещь. Я говорю это не потому, что мне нравится диктовать условия или распоряжаться твоей судьбой. Я говорю это, потому что знаю, чем все закончится. Ты ведь и сам это в глубине души понимаешь.
Губы растягивает совершенно неуместная кривая улыбка. Он прав. Я всё понимаю. Понимаю, что это никогда не сойдет нам с рук. Что вряд ли кто-то простит мне такую дерзость – поставить себя и всю нашу семью под удар ради женщины, которая по всем возможным параметрам считается абсолютно, мать его так, неприемлемой. И это знание разрывает мою душу на части.
– Ты не понимаешь. Я не могу иначе, не могу без нее! – выдавливаю сквозь зубы, потому что это единственная правда, которую я сейчас чувствую.
Отец качает головой, прикрывая на миг глаза. Усталость, пробегающая по его лицу, ошеломляет меня сильнее любой ярости.
– Я не прошу тебя отказаться от нее.
– Тогда для чего этот разговор?
– Просто хотел убедиться, что ты не планируешь делать глупости. А раз нет – что ж. Дело молодое.
То есть он не против, если мы будем встречаться без обязательств? Я моргаю, не зная, как к этому относиться. По факту – это максимум понимания, на которое я мог рассчитывать. На деле…
– Ну что еще? – сощуривается отец.
– Лейла достойна гораздо большего, – замечаю тихо.
– Так отпусти её, – спокойно предлагает он. – Ты можешь дать ей денег. Помочь с жильём и работой. Не усложняй ей жизнь больше, чем это уже случилось.
– Думаешь, дело в деньгах? – мрачно усмехаюсь я. – Сам по себе я, по-твоему, ничего не стою?
– Не перекручивай, Адам. Сам говоришь, что она достойна большего. Финансовая поддержка снимет с нее хотя бы часть груза.
– И, очевидно, заставит мою совесть заткнуться?
– И это тоже, – теряет терпение отец. – Что бы ты ни решил, я надеюсь на твое благоразумие. То, что твоя мать выглядит цветущей и здоровой – еще не говорит о том, что ее в любой момент не убьет стресс. Если ты сейчас не готов отказаться от этой женщины… будь добр, сохрани ваши отношения в тайне.
– Хорошо. Я могу идти?
– Больше я тебя не задерживаю.
Выходя из кабинета, я прикрываю за собой дверь, прислоняюсь спиной к стене и на пару секунд прикрываю глаза, чтобы вернуть самообладание. Сердце стучит, будто я только что пробежал марафон. В голове звенит от мысли, насколько же все не так, как должно было.
Этому разговору полагалось расставить всё по местам, но в итоге он лишь вдребезги разнес остатки моих иллюзий. В глубине души я все же надеялся, что отец поймёт меня хоть немного. Он же дал понять, что будет лучше всё замять, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля.
По сути, отец предложил мне ровно тот сценарий, к которому я и сам склонялся. Встречаться тайно, держать наши отношения под ковром, надеясь, что со временем чувства угаснут, да… Соль в том, что когда он это озвучил, я до конца понял, как же это недостойно и отвратительно.
Оттолкнувшись от стены, делаю шаг вперёд. Потом ещё один. Секретарша испуганно смотрит на меня, но я лишь коротко киваю, не в силах улыбнуться. Нужно собраться. Нужно привести мысли в порядок, прежде чем я снова увижу Лейлу, потому что в одном отец абсолютно прав: назад пути нет. Любое решение, которое я приму, теперь повлияет не только на меня и её, но и на всех, кто нам дорог. Я должен выбрать. Возможно, вовсе не то, что мне подсказывает сердце, а то, что будет лучше для всех.