«Тебе нравится, как все обернулось, Дример? Оно того стоило?»
Совесть горланила во всю, удачно заглушая крики Крисса, но принося еще больший дискомфорт, чем он. В первую очередь потому, что голос ее был слишком похож на голос Тозиера, и, когда Крисс обрушил на красную, будто облитую краской, щеку Эрин очередную пощечину, она решила, что Ричи где-то здесь рядом и его издевательские упреки — прямые нотации — не в ее голове. Вик гаркнул, как бешеный пес. Развернулся в сторону Стэна и Реджи, наверно, с какой-то гнусной идей, но тут же изменился в лице. Открытый рот, в который чуть не залетели пара комаров, доносили о непонимании, вызванном отсутствием Хаггинса возле Уриса. Последний так и лежал, не шевелясь. Со стороны еще невозможно было определить, дышит он или нет. Довольство Крисса по этому поводу длилось недолго и он, взбесившись неожиданным исчезновением Реджи, громко позвал его. Эрин хотела открыть глаза — тем более, она чувствовала, что Крисса рядом уже нет и потому, даже почти без испуга, обняла себя руками, прикрывая обнаженную грудь. Вик еще раз позвал Реджи и, не получив ответа, харкнул на землю, рядом с лицом Стэнли. В эту же секунду Стэн резко открыл глаза.
Крисс опешил от увиденного, но, лишь дернувшись, не подал виду. Стэн смотрел на него таким взглядом, будто видит Вика впервые в жизни, но уже испытывает к нему огромную ненависть. Наверно, так бы люди смотрели на свою боль, если бы она имела физическое обличье. Урис протянул блондину руку, будто, как знак перемирия — других вариантов не было. Насчет того, зачем он это делал и чего вообще добивался, не было даже предположений. Крисс не счел нужным дотрагиваться до руки гадкого жиденка и развернулся назад к Дример. Под ее опущенной головой и волосами, скрывающими опухшее лицо, не было видно, открыла она наконец глаза или нет. Крисс был настроен на лучшее. Он был настроен на многое — и, будь Эрин более покладистой, давно бы сделал все, что нужно.
Но рушить его планы вошло не только в привычку Дример. Реджи возвышался над ним, в силу высокого роста. Сомкнув жирные пальцы на шее белобрысого, он, стоя сзади, еще ударил его в голень. Крисс с протяжным рычанием упал на землю, в то время как Реджи оставался стоять на ногах; он переместил одну руку с его шеи на сухие, ломкие волосы и, резко сжав пару прядей, задрал голову вверх, словно избавляя так Эрин от пронзительного взора голубых гневных глаз. Дример с шоком смотрела на них в ответ. Она не могла припомнить, в какой именно момент открыла свои глаза. Реджи старался смотреть куда угодно, но только не на «подругу». Удачно взгляд Хаггинса упал на шаль, до этого скинутую Криссом и сейчас расположившуюся на земле. Он, не медля, выкрикнул:
— Подними этот шарф или, что это вообще такое, с земли! Немедленно, Эрин. Беги!
— Что за блять, Рыга…
— Стэн! — Крисс осекся, прерванный воплем Дример. Неожиданно, громким и живым.
Она за мгновение подняла шаль, укуталась в нее и, даже не взглянув на этих двоих, проскочила мимо, приземлившись возле Стэнли. Он приподнялся на локтях, не в силах сделать большее. Эрин взяла его руку — расслабленную больше, чем гламурная блондинка после трех сеансов массажа — и закинула себе на плечо. Стэн собрал все оставшиеся силы и попытался подняться вслед за русоволосой, сжав зубы так сильно, как только может. Но это не помогло — стон боли вырвался из обгрызенных губ тогда, когда в ушибленном боку кольнуло, как раскаленной иглой, а через миг еще заныли колени, словно части тела сговорились и желали причинить Урису как можно больше страданий; считая, наверно, что ему недостаточно. Стэн нетвердо стоял на ногах. Согнулся бы пополам, если бы Дример не придерживала его за футболку и в нужный момент не тянула назад. Краешек шали упал с левого плеча сероглазой, оголяя его и кусочек груди. Стэн дышал так часто, что ему не хватало только высунуть язык и прилечь на живот, располагая голову на скрещенных руках. Эрин двинулась вперед, придерживая парня и сама чуть не скулила от того, как быстро заныла спина из-за согнутого положения. Когда она прошла мимо Реджи, все еще державшего Крисса, то чуть вновь не заплакала. От боли, но уже совсем не от той. С губ Эрин готовы было слететь чуть ли не формальное «извини»,, но Реджи отвернул голову, и потому она не сочла нужным это произносить. Дример вздохнула, как перед финальным забегом и, не бросая взгляд на Вика, плюющегося слюной даже сквозь сжатые зубы, пошла дальше. Усталый Стэн хотел положить ей голову на плечо, но передумал; тут устал не только он.
Они почти дошли до пригорка, как их прервал выкрик Крисса, а после короткое «Атх…!», выданное Реджи. Дример знала, что ей не надо оборачиваться. Чертов Тозиер в мыслях продолжал донимать своими нравоучениями и в этот раз он завопил «Не останавливайся, дура, иди дальше, реще-реще!» Чертова Дример не послушалась. Таки остановившись, она развернула голову, но Стэн этого не сделал. Он не проявлял никакого внимания к действиям за их спинами; едва стоял, выжатый, как лимон. Обезумевший Виктор, умудрившийся освободиться из хватки Хаггинса, ударил того ногой в пах, а рукой — в висок, крайне сильным ударом. Реджи тихо заскулил, медленно опускаясь на колени. Должно быть, от содеянного, рожа Крисса должна была засветиться самодовольством, как рождественская гирлянда, но на нем не было таких эмоций, какие встречались у нормальных людей. Эрин было сложно описать то, что она увидела. Она лишь отметила, что раздувшиеся ноздри и губы, бившиеся дрожью, пробивают на смех больше, чем последняя серия «Сумеречной зоны». Она хихикнула тогда, когда Крисс поднял с земли небольших размеров булыжник, и Дример еще не представляла, для чего он это сделал.
Осознание пришло поздно. Дример успела только открыть рот, а фраза «Господи, Стэн!» прозвучала лишь тогда, когда камень ударился об затылок парня, обросший кудряшками, такими милыми-милыми, под стать своему безобидному владельцу, который не заслуживал этого дерьма. С тихим шлепком камень приземлился на землю. Эрин успела утащить Стэна в сторону, надеясь еще, что спряталась в темноте за деревьями. Но шаги Крисса, быстрые и уверенные, явно были с этим не согласны. Стэнли шатался во все стороны, в любой момент готовый упасть — боже, хоть бы не насовсем. Сначала Эрин прошла с ним куда-то в более-менее прямом положении, потом они почти клевали носом землю, а дальше, когда Урис окончательно упал, ей пришлось тащить его за руку (шестьдесят килограмм, Стэн, или все семьдесят? почему так много?!) по земле. Дример не понимала, куда она за такое короткое время успела «убежать», но Крисс потерял их из поля зрения. Удивительно, ибо они ускользнули прямо перед его носом. С облегчением Эрин вздохнула, кажется, позабыв, что в этом мире никогда ничего хорошего с ней не происходит — господи, блять, заткнись, Ричи, прошу.
— Билл, не смотри на меня так, — попросила Эрин. Она знала, чего Денбро хочется узнать. Воспитание (еще один воспитанный!) не позволяло ему спросить прямо.
— Боже, Дример, скажи, что это не то, о чем я думаю.
Вот Тозиер. Вот, то ли дело, Тозиер.
Она только пожала плечами. Объяснять все сейчас не было смысла. Долго, муторно, к тому же, это совсем не захватывающая история, какую уже успели себе нафантазировать неудачники. Их внимание, наконец, отвлеклось от нее и они проявили настоящий интерес к Стэну. Сейчас Эрин сказала, что он просто упал. Это было глупо, но эффективно, потому что ее не просили вдаваться в подробности, поняв все, наверно, так. Или от чего-то еще они не хотели до нее докапываться, словно прониклись сочувствием. Дример сочла эту мысль смешной, но, черт возьми, правдоподобной. Дверь пикапа отворилась, но, прежде чем оттуда кто-то вышел, Тозиер крикнул:
— Эдди, сиди в машине! Нечего тебе тут делать!
Губы Эрин сами, будто обладая собственным разумом, растянулись в улыбке. Денбро хмыкнул, но улыбнулся тоже. Ричи не смущался своему поведению, чего Эрин посчитала достойным — и невероятным. Учитывая, как он всегда стеснялся своих предпочтений. Наверно, тоже повзрослел.
— Бен, Майк, помогите нам затащить Стэна на заднее сиденье, — еще крикнул Ричи, но тут же осекся, приставив указательный палец к подбородку. — А, оно все занято. Ну, что, тогда кому-то придется ехать в багажнике или бежать сзади, — Тозиер хихикнул. Удивительно, что он до сих пор продолжал считать собственные шутки смешными.