Крик проснувшейся Джейми подтолкнул ее к дальнейшим действиям.
Комментарий к Часть 18 Эпилог на днях :)
====== Эпилог ======
Эрин Дример умирает в психиатрической лечебнице Стонни Брука 5 января 1991 года на рождественских каникулах.
В медицинской карте, заведенной в первой больнице спустя три дня после госпитализации, каллиграфическим почерком с черными чернилами аккуратно выведен диагноз «невроз». Лечащий доктор Дэвид Пак Гордон определил тяжелую его стадию, едва стоило ему провести первую беседу с больной. Спустя некоторое время он вынес уверенное предположение касательно времени начала развития болезни: мужчина был уверен, что ее корни пустились еще давно, около двух лет назад, но по каким-то причинам родители девушки, Эштон и Джейми Дример, не акцентировали никакого внимания на частых истериках (Дэвид был твердо уверен, что они действительно были) дочери. Что касается самой Эрин, то тут Дэвид был убежден, что она замечала резкие перемены в своем эмоциональном состоянии, но ничего с этим не делала; не намеренно, просто в силу своей юности и переходного возраста. В тот день, размышляя о пациентке в своем кабинете, Дэвид вздыхал с нескрываемой грустью, понимая, что бедную девушку уже не спасти.
До определения главного диагноза, медленно и по кусочкам разрушающего сознание девушки, Эрин поступила в психиатрическую больницу Дерри из простой детской больницы. Туда она отправилась с передозировкой таблеток. В сумасшедший дом ее определили после того, как мощные галлюциногены вызвали странные галлюцинации, не прекращающиеся совершенно никакими лекарствами. Эрин продержалась в простой больнице около месяца, прежде чем окончательно отправилась в психиатрическую. Что странно: кажется, она была этому рада.
До сих пор никто не может понять, кто убил ее. Было ли это преднамеренное убийство какого-нибудь маньяка или неосторожная катастрофическая оплошность кого-то из медсестер или медбратьев. Эрин ввели смертельную дозу морфина в артерию на шее, из-за которой она впала в кому, а через некоторое время скончалась. Огромный желтый синяк не сходил с ее мертвого тела никакими средствами. Его даже было сложно замазать профессиональной косметикой. Поэтому гроб пришлось делать закрытым — так сказал Эштон. Джейми бы согласилась с его решением, если бы присутствовала на тот момент в жизни мужа или вообще дала бы свой номер телефона. Кажется, что она исчезла сразу за поворотом, за которым скрылась машина скорой помощи, отправившая ее дочь в дурдом.
Эрин умерла в возрасте пятнадцати лет. Но один человек был абсолютно уверен, что ей было уже около сорока и она успела прожить целую жизнь.
После встречи с Эштоном, приехавшим забрать вещи дочери, Дэвид вспоминал, как проводил с Эрин различные занятия. Большинство из них были взяты из учебников для дошкольников, нежели для душевнобольных. Наверное, где-то в глубине души Гордон был уверен, что Эрин не так больна, как кажется изначально. У нее был разумный взгляд — такой, в который можно было смотреть без опаски подхватить безумие. Она внятно и спокойно всегда просила добавить ей еще успокоительных, когда они кончались. Нередко Дэвид замечал, что после заканчивания лекарств у Дример дрожали руки, а губы находились в постоянном движении. Однажды он услышал, кажется: «Назад, надо вернуться назад», но решил, что ему показалась эта странная фраза, лишенная хоть какого-либо смысла. Мужчина не стал расспрашивать пациентку об этом, потому что она не шла не контакт и не говорила ничего, если у нее были лекарства и если их еще не надо было добавлять.
Временами Дэвид замечал, как Эрин разговаривает с кем-то невидимым. Свои беседы она вела тем же спокойным голосом, какой был у нее всегда. Но, судя по тому, как она с силой впивалась отросшими ногтями в кожу и раздирала губы до крови, едва стоило ей лишний раз бросить взгляд влево, где сидел ее собеседник, Гордон понимал, что она не испытывает к нему симпатии. Однажды, когда они собирали разноцветные кубики, мужчина впервые услышал от нее что-то, не относящееся к теме лекарств.
«Ненавижу клоунов.» — сказала она, когда глаза ее косили влево, а губы тонкой ниточкой держались на бледном лице. Многое из того, что было в Эрин, Дэвид совершенно не понимал, хотя ему очень хотелось.
Кто знает, что бы он еще узнал об Эрин, если бы ее не перевели в другую психиатрическую лечебницу, находящуюся в соседнем городе, Стонни Бруке. Города разделяли около двухсот километров. Это был длинный путь, особенно для тех, кто путешествовал на автобусе в силу недостатка личного транспортного средства. Дэвид вспоминал иногда парнишку, который чуть ли не ежедневно навещал девушку. Делал ли он тоже самое, но уже в Стонни Бруке? Тратил ли он почти каждый день около шести часов на дорогу до той, которая ему дорога до сих пор? Признаться, этот вопрос Гордона волновал даже больше того, почему Генри Бауэрс — еще один его пациент — в момент свободного времени в тихой комнате вдруг начал душить Эрин, хотя раньше он никогда не проявлял никакой агрессии к пациентам. Но что-то в нем менялось, когда он видел ее. Но что?
Дэвид оказался прав в своем предположении. Наверно, даже если бы Эрин перевели в какой-нибудь Лос-Анджелес, находившийся на другом конце страны, Стэнли Урис почти каждый день после школы отправлялся бы туда на междугороднем автобусе, билет на который покупал на заработанные в книжном магазине деньги, будучи там продавцом. Эрин каждый раз рассказывала ему много интересных вещей.
Стэн очень быстро узнал, какая у нее насыщенная и интересная жизнь и только ей позавидовал. Она продолжала быть наивной Риной-Мечтательницей даже под огромной дозой успокоительного. В ее личном мире у нее был Стэн, дочь, дом в Атланте рядом с не такой уж ненавистной бабкой: простое женское счастье, сопровождаемое еще и успешной карьерой (может ли это быть карьерой?) поэта. Она окончила вместе со Стэном школу, после чего они поехали поступать в университет в Атланте. Дример выбрала английскую философию — лучше бы она этого не делала — и спустя несколько лет вылетела за прогулы и незачеты. Стэн, изучающий инженерию, любезно взял ее под свое крылышко. Они снимали вместе квартиру, какую выбрала Эрин — и какая бы точно не понравилась бы Джейми, брошенной в черный список жизни сразу же после отъезда из Дерри. Еще до окончания Стэном университета у них родилась дочь. Малышка Шен-Арлетт Урис, та, что названа в честь милой продавщицы из Subway и какой-то ряженой немецкой графини.
Это все, что узнал Стэн. Он жалел о том, что сделал, потому что больше Дример не выдавала никакой информации. Хотя, это было неудивительным. Он мог бы включить голову и не сообщать о матери, бросившейся под поезд на железной дороге между Дерри и Стонни Бруком и Викторе, повесившимся в собственной кладовой. В чем-то Урис был абсолютно глупым. Он ушел, зная, что не достучится до потерянной Дример и даже резкое отсутствие успокоительных в изгаженной крови девушки ему не помогут.
Эрин молчала так же, как ветер, бивший из оставленной открытой двери. Тогда Эрин прожила сразу десятки лет и скончалась в тот день. Размеренная жизнь — прям такая, как в романтичных сериалах для домохозяек — была тем, что приносило ей истинное удовольствие. Но, пожалуй, предложение любимого мужа, которое она получала от него на свое сорокалетие, было лучшим событием в ее жизни. Стэн сдержал свое обещание. Он всегда был ответственен во всем. Они покончили с собой, разрезав друг другу вены «бабочкой» в ванной. Оставшиеся силы они направили на то, чтобы синхронно написать на стене слово, наверное, объединяющее их обоих.
«Оно»
Черт, это было безумно романтичным. Безумно.
Но безумием была только одна вещь, о которой даже сам Дэвид Гордон не подозревал. Квалифицированный врач и предполагать не мог, что его бедная пациентка покончила с собой дважды. Второй раз она сделала это вместе с воображаемым мужем. А первый произошёл тогда, когда она отошла окончательно от таблеток, но продолжила притворяться больной, чтобы постоянно получать успокоительные. Эрин уже не была особо нервной. Но этот факт никакой роли не играл.