Сначала гостиная Кире понравилась, однако через пару секунд в глаза бросились математически выверенные пропорции свободного и занятого пространства, идеальное сочетающиеся в интерьере цвета и материалы — и былой восторг угас.
Слишком стерильно. Этакий уют с налетом роскоши для дома успешного человека, лишенный уникальной изюминки, благодаря которой гости и хозяева, как правило, не чувствуют себя моделями на страницах глянцевого журнала.
Кухня оказалась меньше, но зато была лишена мрачных тонов в оформлении. Ее очевидная обжитость удивляла, но в мыслях Кира сразу себя пожурила: Сергей такой же человек, как и все, пусть и богатый. В наличии грязной кружки и тарелки в раковине не было ничего необычного, как и в открытой коробке печенья, брошенной прямо на обеденном столе.
Тем не менее вопреки доводам разума Кира все равно пережила легкий «разрыв шаблона»: наверное, подсознательно она, как и многие, считала, что люди с серьезными суммами на счетах существуют отличным от простых смертных образом. Без немытой после обеда посуды, грязной одежды и пыли на полках.
— Присаживайся, — пригласил Сергей, пока сам остановился у одного из изящных навесных шкафчиков, где за открывшимися застекленными дверцами обнаружился внушительный запас элитного алкоголя и бокалы всех мастей. — Тебе со льдом или чистый?
Прозвучавший вопрос дошел до Киры с опозданием. Сев за обеденный стол и окинув комнату новым взглядом, она вдруг заметила, что та чем-то неуловимым напоминает кухню в квартире ее детства. Духом, наверное, что присущ старым московским домам. А может быть, атмосферой настоящего жилья — не съемного и временного, а постоянного и имеющего законного владельца.
— Кира?
Она вздрогнула; мозг с опозданием обработал заданный вопрос:
— Мне чистый, да. — Кира украдкой взглянула на Сергея.
Разливая по бокалам виски, он стоял к ней спиной, но казался вполне расслабленным и менее грозным: домашний интерьер не прибавлял ему пафоса и лоска. Кира невольно залюбовалась пока еще скрытой под тканью рубашки спиной с широкой линией плеч и узкой талией. Сидеть за чужим столом в ожидании угощения, просто наблюдать за притягательным мужчиной и наверняка знать о его интересе и симпатии в отношении собственной персоны оказалось занятием приятным и новым.
Сергей обернулся, подхватив два наполненных бокала, и прошел к столу. Толстое стекло с гулким звуком ударилось о поверхность, выводя Киру из странного, почти медитативного состояния.
— Спасибо, — улыбнувшись Сергею, она пододвинула бокал к себе и сделала первый глоток.
Теплый виски прокатился по горлу и рухнул в желудок, согревая и расслабляя. Сергей тоже выпил, не спуская с Киры задумчивого взгляда из-под ресниц.
Тишина, которую никто из них пока не разрушал, казалась плотной и ощутимо напряженной, однако ничего тревожащего в ней не находилось. Зато желания и волнения, притяжения тел и сопротивления разума хватало с лихвой. Кира чувствовала вес этой сотканной из противоречий пелены на собственных плечах и хорошо понимала, что не избавится от нее иначе как шагнув на встречу своим страхам.
— Тебя не станут ждать дома?
Подобного вопроса Кира совсем не ожидала. Она даже не сразу нашлась с тем, что стоит говорить в ответ, в один миг подумав и о том, что безопасности ради нужно сказать, что ее ждут и даже очень, и о том, что врать совершенно не хочется, да и незачем.
— Нет, — она покачала головой, остановившись в конце концов на правде. — Я живу одна. А что?
Сергей усмехнулся, будто догадавшись, почему ее столь смутил его вопрос.
— Не знаю. — Он пожал плечами и откинулся на спинку стула. — Подумалось вдруг, что тебе, наверное, рано жить одной.
— Рано? — Теперь Кира удивилась еще сильнее. — Мне двадцать пять! — На самом деле, конечно, двадцать два, но Сергей не мог об этом знать.
— Дело не в возрасте, — возразил он. — Просто ощущение.
— Думаешь, я этакий тепличный цветочек, которого все опекают? — Кира с трудом удержалась от горького смешка: если бы он только знал!.. — Я с восемнадцати прекрасно живу одна.
— Извини, — Сергей примирительно улыбнулся. — Я не хотел усомниться в твоей самостоятельности.
Кира кивнула.
— Нестрашно.
Сергей, однако, продолжал всматриваться в нее с такой пристальной внимательностью, что становилось неуютно.
— Никак не могу понять, какая ты на самом деле, — признался он сам Кире на радость, вероятно заметив в ее глазах недоумение. — Любопытно.