В ответ Сергей неопределенно хмыкнул и покачал головой. Еще пару секунд он оставался на месте, а после все-таки вернулся за стол.
Кира вздохнула с облегчением. В ней, как выяснилось, совершенно отсутствовало желание после проведенной с мужчиной ночи непременно вырядиться в его одежду. Что-то останавливало.
Нелепо, но для подобной интимности она и Сергей как будто были недостаточно близки. С каждой пробившей с пробуждения секундой Кира лишь сильнее чувствовала, что секс разрушил прежнюю легкость их общения.
Возможно, так думалось только ей одной: угадать мысли и чувства Сергея она пока не сумела. Спокойный, будто бы полностью довольный мужчина. Судя по присутствующему на столе ноутбуку, еще и успевший с самого утра поработать или на худой конец посидеть в сети.
Сонное спокойствие постепенно улетучивалось, и Кира уже улавливала в себе первые признаки тревожности. Осознание случившегося ночью накатывало на нее волнами, одна мощнее другой, и воспоминания короткими временными эпизодами всплывали на поверхность, но в собственную к ним причастность едва верилось.
Безграничные поцелуи, откровенные прикосновения, громкие стоны и низкие хрипы — все это словно прожил кто-то другой. В самой Кире не изменилось ничего.
Она не превратилась вдруг в ж-е-н-щ-и-н-у. Ей не явилось откровение. Даже уверенности в общении с Сергеем не прибавилось ни на грамм. Скорее, наоборот, прошлые расчеты траекторий теперь стали бесполезны, а новые еще предстояло произвести в будущем. В настоящем же оставалось плутать в неуютной неизвестности без страховки и уверенности в собственных силах.
С неохотой Кира была готова признать, что, кажется, нервничает. До начинающего мелкого дрожания пальцев и затмения разума. Последнее, если честно, пугало до ужаса.
Вперившись взглядом в черный кофе, почти до краев наполняющий выданную ей Сергеем белую чашку, Кира старательно и совершенно безуспешно искала варианты дальнейшего поведения и возможного разговора. Растерянность не желала откланяться, как и дезориентирующая — то ли результат прошлой ночи, то ли нынешних нервных переживаний — слабость в теле.
Собственно, только в это мгновение Кире наконец вспомнились логично вытекающие из прощания с девственностью физические последствия вроде тянущей боли и дискомфорта внизу живота и между ног. Прежде прислушиваться к собственному организму ей было не досуг: стоило открыть глаза, как мысли о неминуемой встрече с Сергеем в пределах его квартиры пришли быстрее всех прочих.
— Вкусно?
Кира, несмотря на казавшуюся абсолютной напряженность и сопряженную с той внимательность к любому жесту и слову Сергея, вздрогнула от неожиданности.
— Что?.. — Она подняла голову и сразу наткнулась на внимательный, как будто чуть обеспокоенный взгляд Сергея.
Он повторил:
— Кофе вкусный?
— А, — Кира выдохнула, — да. Очень. — Она активно закивала головой и осторожно подняла горячую чашку к губам.
Сергей кивнул.
— Тогда пей. — Тон был настолько ровный, что Кира затруднялась с трактованием подтекста: ее торопили и выпроваживали или всего лишь просили не чахнуть над кружкой?
— А я пью.
— Вижу. — Сергей сдержанно улыбнулся. — Завтракать будешь?
Его вопрос, совершенно обыкновенный и нисколько не интимный, вызвал у Киры неловкость. Растеряно хлопая глазами, она не сразу нашлась с ответом, долгие секунды разбираясь в собственных потребностях и желаниях.
Вместе с активным мыслительным процессом разыгрался аппетит, и выбор был сделан. В конце концов, завтрак казался хорошим поводом оттянуть дальнейший, наверняка неминуемый разговор.
— Буду, — кивнула она несколько минут спустя, когда Сергей поглядывал на нее уже не столько выжидающе, сколько с непониманием.
— Отлично. — Он вновь встал из-за стола и шагнул к холодильнику, открыл хромированные дверцы и принялся вещать из огромных недр: — Есть всякий сыр, парма... — Кира не видела, но слышала шорохи упаковок и периодический стук пластиковых контейнеров о стеклянные полки. — Еще сырники есть, будешь?
Кира поспешила согласиться прежде, чем на столе перед ней появится содержимое целого холодильника. Ситуация была непривычна, и оттого настороженность и неловкость росли с каждой минутой. Сергей не делал совершенно ничего необычного, однако Кира не знала, куда себя деть: как сесть, как улыбнуться и что сказать.
Любая забота, пусть и такая, из вежливости и привычки, ставила ее в тупик. Всегда казалось, что Кира обременяет другого человека, что она должна поступить иначе, чем поступила, что она причиняет неудобства своим присутствием.