Мужчины не смотрят так на взрослую женщину, с которой накануне переспали. Так они смотрят на маленьких девочек, на их глазах умудрившихся разбить коленку.
— Точно? Ничего не болит?
Кира вспыхнула. Не от смущения. От злости.
— У меня ничего не болит, — процедила она сквозь зубы, крепче сжимая в руке чашку. — Я взрослый человек, не нужно меня опекать. От дефлорации еще никто не умирал, поверь мне. — Последние ее слова прозвучали уже с неприкрытой грубостью.
Сергей поморщился и вздохнул.
— Извини, — не очень искренне, по Кириным ощущениям, бросил он. — Всего лишь хочу знать, что все прошло нормально. Все-таки это твой первый раз. — Взъерошив и без того торчавшие во все стороны волосы, он криво усмехнулся. — Я, правда, не понимаю, почему я...
Кира резко его перебила:
— Только не придумывай ничего такого. Ты просто меня заинтересовал. Исключительно физически, — заметила она на всякий случай. — У меня довольно избирательный вкус, вот и все. Никаких удивительных историей о моей затянувшейся невинности нет.
— И только поэтому ты тянула до двадцати пяти?
Кира смущенно потупила взгляд. Продолжать вранье стало неудобно.
— На самом деле мне... двадцать два. Извини, что солгала. — Она вновь посмотрела на Сергея, и усмехнулась: естественно, теперь он пялился на нее как старый дед на неразумного ребенка.
— Не понимаю зачем.
Она пожала плечами.
— А ты бы стал со мной спать, зная, сколько мне лет?
Он хмыкнул. Красноречиво.
— То-то и оно. — Кира поднялась. Подхватила с соседнего стула ранее примеченную одежду и проговорила: — Я сейчас оденусь и поеду.
— Я отвезу. — Сергей поднялся следом за ней. Наткнувшись на ее полные несогласия глаза, он повторил: — Я отвезу.
Кира раздраженно дернула плечом и пошла в спальню переодеваться. Плевать.
Когда она вышла из спальни, Сергей как раз натягивал поверх футболки серую толстовку. Сглотнув, Кира часто заморгала, выбрасывая из головы запечатленную только что картинку: напрягшиеся мышцы пресса и плеч, едва мелькнувшая на стыке белой футболки и темно-синих джинсов полоска кожи, которую она каких-то десять часов назад наверняка трогала кончиками собственных пальцев...
— Готова? — уточнил он сдержанно.
Кира молча кивнула.
В машине они едва обменялись несколькими фразами — все по делу. Напряжение внутри салона сдавливало виски и грудь, но Кира упорно держала оборону и игнорировала нарастающее чувство вины перед Сергеем за неоправданную грубость. Стоило попросить прощения, но извиняться по-настоящему Кира ненавидела — руку себе откусить и то не столь неприятно.
— Спасибо, — поблагодарила она неуверенным голосом, когда машина остановилась у ее подъезда.
— Не за что. — Сергей повернулся к ней, но Кира не нашла в себе смелости встретить его взгляд. — Пока?
Она кивнула.
— Пока.
Шорох шин по асфальту нагнал ее одновременно с запищавшим кодовым замком подъезда. Кира вошла внутрь, вызвала лифт. Поднялась на свой этаж. На душе стало неуютно, а в голове — пусто.
Уже закрыв за собой входную дверь в квартиру, Кира вдруг и некстати вспомнила, что не успела попробовать такой желанной пармской ветчины.
Жалко. Аж до слез.
Глава 15
С началом новой недели Кира с удовольствием окунулась в работу и привычную жизнь, где не осталось места бесконтрольным эмоциональным всплескам и неразумным поступкам. В родном адвокатском бюро заданий для стажеров хватало с запасом — едва оторвешь голову от документов, как сразу же получишь стопку новых, еще труднее и объемнее.
За наполненными событиями днями проведенная с Сергеем ночь постепенно теряла краски. Воспоминания о ней переживались уже спокойнее, без растерянности и бури противоречий, в которых Кире пока было не разобраться: гордость собственной смелостью и довольство из-за выполненной наконец цели обязательно омрачались чем-то неопределенным, но не исчезающим. И лишь иногда, стоило ей чересчур увлечься погружением в те острые, безумно чувственные минуты, оглушительно-тяжелой волной на нее обрушивалось возбуждение. Временами совершенно безудержное и почти невыносимое, но Кира упорно его игнорировала.
В целом жизнь ничуть не изменилась. Та же рутина, что и всегда. Пожалуй, только что самоощущение у Киры стало несколько другим. Смотря на себя в зеркало, она теперь невольно видела там женщину, которой касался мужчина. По-настоящему. Одно лишь знание об этом неожиданно дарило иной уровень уверенности: в привлекательности и сексуальности, в зрелости и осведомленности.