— Ты восхитительно выглядишь, — выдохнул он, не прекращая осматривать Киру с головы до ног, по несколько обжигающе долгих секунд застывая взглядом то на ее лице, то на теле. Исходящие от благоговение и желание, от силы которых у Киры слабели ноги и пекло истомой губы, были физически ощутимы.
— Спасибо, ты тоже, — заметила она смущенно.
Теперь они смотрели друг другу в глаза. Знакомое напряжение искрилось вокруг и требовало выхода.
— Иди ко мне, — позвал Сергей, ласково обхватывая Кирину ладонь своей, теплой и крепкой.
Она, конечно, последовала к нему. Свободная рука совершенно легко и неосознанно легла на мужскую грудь, пальцы прошлись по расстегнутому на несколько пуговиц воротнику и забрались под ткань.
Сергей шумно вздохнул, как и Кира. Они одновременно потянулись друг к другу губами, выпадая из времени и пространства на несколько прекрасных минут. Тело расслабилось, наконец получив то, чего ждало весь день. Легкие наполнились самым приятным и сводящим с ума запахом, принадлежащим одному единственному мужчине. Кожа потеплела от разгорающегося внутри привычного жара.
Губы, поначалу нежно касающиеся губ, сдались под желанием большего. Поцелуй стал глубже и откровеннее, затягивая в восхитительное безвременье, из которого Кира и Сергей выбрались далеко не сразу.
— Пойдем в комнату, — прошептал он сипло ей в губы, когда они наконец оторвались друг от друга. — С моей стороны ужасно некрасиво держать дорогую гостью на пороге.
Кира хихикнула.
— Пойдем.
Так, держась за руки они и пересекли коридор. В дверях гостиной Кира остановилась. Сергей встал позади.
— Вау! Ты поставил елку! — воскликнула она поражено и уже с сомнением в голосе уточнила: — Сам наряжал?
Настоящая высокая ель, занимающая почетное место у окна, выглядела сказочно идеальной. Игрушки всех мастей и цветов усеивали пышные ветки, сверкая и переливаясь в сиянии огоньков гирлянд. Картинка была чудесная, пахло хвоей и лесом.
Сергей, обнимавший Киру со спины, рассмеялся. Мурашки от его выдоха, коснувшегося оголенной кожи шеи, тут же разбежались по всему телу.
— Нет. В декоре я безнадежен, поверь мне.
— А кто тогда?
Он снова хохотнул. Неужто счел ее слова проявлением ревности, когда Кирой двигало все лишь любопытство?
— Нанял дизайнера… или декоратора? Не помню, как их правильно называть. В общем, профессионала своего дела.
Кира кивнула. Да, чувствовалось, что над украшением дома поработал знающий человек, до того все гармонично сочеталось. Теперь, когда она перестала любоваться на красавицу-ель, свою капельку внимания получили все остальные новогодние украшения в гостиной. От общего впечатления захватывало дух.
— Очень красиво, — призналась Кира и счастливо улыбнулась; праздничное настроение стремилось вверх с семимильными шагами — Похоже на ожившую мечту об идеальном Рождестве. Как в фильме.
— Да? — Сергей чуть развернул Киру к себе лицом. — Не думал об этом, но, — он как будто попытался посмотреть на окружающую обстановку ее глазами, — наверное, ты права.
— Спасибо, — вдруг поблагодарила она. — Что пригласил, и вообще…
— Брось, — на миг на его лицо набежала тень, но тут же исчезла. — Как я мог тебя не пригласить?
Кира ответила ему неловкой улыбкой.
— И все же. Мне все сильнее кажется, этот Новый год будет одним из лучших в моей жизни.
Сергей довольно ухмыльнулся.
— Тогда не зря нанимал декоратора. Сам я, наверное последние лет пятнадцать елку не ставил.
— Да? А почему?
Улыбка на его губах погрустнела. Кира напряглась.
— Тридцать первого я праздновал с родителями по большой части. Ну а в первые дни нового года начинались посиделки с друзьями или партнерами. Не было смысла заморачиваться.
Кира тихо вздохнула и сама покрепче обняла Сергея, а затем неосознанно погладила его по спине, желая развеять появившуюся в темно-карих глазах печаль. Затевать подробный разговор о его семье она не решилась, потому спросила о другом:
— Тебе и завтра куда-нибудь нужно?
— Нет, — Сергей покачал головой и, продолжая отвечать, провел кончиками пальцев по ее щеке, накрутил на палец один из локонов у виска и с лукавыми искорками во взгляде отпустил. — Сегодня и завтра я полностью твой.
С картинным раздражением сдув упавший на глаза завиток волос, Кира с самым серьезным выражением лица и пафосом в голосе произнесла: