— Сереж! — возмутилась Кира и невольно выгнулась под влиянием осмелевших, имеющих право на все, рук. — Я хотела поспать! Первое января, я целый год мечтала о том, как просплю десять час… А-а-х! — Сжав затвердевший сосок пальцами, ее невозможный, совершенно обнаглевший муж устроился вместе с Кирой под одеялом и прижался к ней со спины. — Пощады не будет, да?
В ответ раздался тихий смешок, перышком пролетел через пряди волос и коснулся ушной раковины. Теплые сухие губы, знакомые до каждой черточки, прижались к шее многообещающим поцелуем, шероховатая ладонь, напоследок погладив полушария груди, устремилась вниз, к резинке шелковых шорт и остановилась, дразня и искушая.
— Прости. — В якобы покаянном тоне довольства было куда больше сожаления. — Ты проспала целых восемь, — со значением заметил он, — часов, а это уже слишком. Не мог же я допустить мировой коллапс по причине того, что адвокат Акулова-Охрицкая превысила свою годовую норму сна?
Фыркнув, Кира открыла глаза и, преодолев наигранно-упорное сопротивление со стороны Сергея, развернулась к нему лицом.
— Доброе утро, — прошептала она и улыбнулась, встречаясь с мужем взглядом.
— Доброе. — Ее обстоятельно чмокнули в нос и заботливо убрали упавшие на лоб и щеки пряди растрепавшихся ото сна волос.
— Ты же понимаешь, что… — начала она медленно и с обманчивыми нотками соблазна в интонациях, — …утром первого января… — теперь рука Киры легла на напряженный, упирающийся ей в бедро член, — …нам не дадут поваляться в постели?
Сергей сдавленно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, но все равно толкнулся в ее ладонь, заставляя позабыть о только что сказанных словах. Былая сонливая расслабленность исчезла, уступая возбуждению — мгновенному и прочно завязанному на таких родных, но всегда опаляющих тело и душу прикосновениях, — сердце запорхало в груди, а кожа загорелась в ожидании большего.
Поцелуй случился незамедлительно. Губы откровенно и умело прижимались к губам, поочередно приглашая, обещая и убеждая, заставляя забыть обо всем на свете, кроме друг друга.
Кира не заметила, как оказалась на спине, придавленная улегшимся сверху и удерживающим вес на локтях по обе стороны от нее Сергее, как оплела его ногами, позволяя их телам совпасть, подобно идеальному пазлу. Едва слышные, наполненные желанием и удовольствием стоны, звучали все чаще, и жажда близости, полного, не имеющего границ слияния становилась сильнее с каждым вдохом и ударом сердца.
— Ма-а-а-ам! — Громкий, жизнерадостный детский крик донесся на их счастье издалека. — П-а-а-а-а-ап! — Испуганно замерев, Кира и Сергей обменялись разочарованными, почти мученическими взглядами.
Чуть истерически посмеиваясь, они принялись торопливо приводить себя в порядок. Волосы пригладить, поправить одежду, подышать ровно и глубоко, натянуть одеяло повыше и по возможности обрести самый непорочный и невозмутимый вид.
— Мам! — Дверь спальни распахнулась и хорошо, с толком, приложилась о стену, но маленькая черноволосая девочка с сияющими светло-карими глазами не обратила на грохот за своей спиной никакого внимания. — Пап! Там Дед Мороз подарки принес!— Прыгая на месте, она схватила край одеяла и потащила его вниз. — Вставайте! Я не могу сама подарок открыть!
Кира и Сергей, незаметно переглянувшись между собой, с большим трудом удержались от смешков.
— То-то мы удивились, что ты решила к нам забежать раньше, чем все подарки изучила, — веселился Сергей, но одеяло держал крепко. — Или все-таки по нам так соскучилась, Лиз?
Их пятилетняя дочь, быстро смекнув, что любимый папочка изволить шутить, недовольно нахмурилась и даже ногой топнула от нетерпения.
— Ну пойдемте уже! — протянула она по-детски жалобно. — Я умираю от любопытства!
— Даже так? — пряча улыбку, Кира первой выбралась из кровати. — Нет уж, умирать в Новый год — это некомильфо. Да, — она с намеком обернулась к не торопившемуся подниматься мужу, — папа?
— А что значит «некомильфо»? — не пропустила мимо ушей новое слово Лиза.
— Пойдем пока на первый этаж, — предложила Кира. — Объясню по пути.
— А папа?
— Папа скоро будет. — Мысленно посмеиваясь над затруднениями мужа, она довольно хмыкнула, чувствуя-таки себя отомщенной и за прерванный раньше времени сон, и за неслучившийся секс.
Сергей предпочел промолчать, но успел напоследок, едва Лиза выбежала за дверь, обменяться с Кирой многообещающими взглядами.
Спустившись на первый этаж их не столь давно построенного загородного дома, она сразу направилась в гостиную, где большую часть комнаты сейчас занимала высокая, пышная ель — живая и очень ароматная, наряженная, пусть чуточку несовершенно, но руками их семьи, яркая и красочная. Лиза была в восторге, и это главное.