– Харпер, я… я не знаю, что должна говорить, что мне нужно делать. Я никогда еще… я не…
Теплые сильные руки сжали ее плечи, и ей вдруг до смерти захотелось, чтобы он прижал ее к себе, захотелось ощутить его близость, его нежность, его желание.
– Обычно, – голос его звучал мягко, теплое дыхание шевелило волосы Анни, – после того, как двое проводят вместе ночь, они начинают утро с поцелуя.
Харпер осторожно, но настойчиво потянул ее за плечо, покуда они не оказались лицом к лицу – но она все еще не решалась, не находила в себе сил взглянуть на него, пока он не поднял ее лицо за подбородок.
– Не знаю, как ты, – тихий глубокий голос его зазвучал хрипловато, – но для меня эта ночь была самой невероятной и чудесной ночью в жизни.
Слова его были сладостным, целительным бальзамом для ее души. Она закрыла глаза и уткнулась ему в грудь. Харпер крепко обнял ее и прижал к своей груди.
– Ох, Харпер… для меня… для меня тоже.
– Тогда в чем же дело, детка? «Детка»… Словно глоток пьянящего вина растекся по ее жилам.
– Я просто не знаю, что мне делать после этой ночи. Наверно, я все такая же наивная, как прежде.
Он тихонько хмыкнул.
– Детка, после этой ночи я могу тебе сказать, что это не так.
Анни почувствовала, как краска смущения заливает ее лицо.
– Я поверить не могу, что мы…
– Но ведь мне все понравилось, верно? И тебе тоже. Пожалуйста, не гони меня снова, Анни. Только не теперь.
– Мне кажется, что я просто боюсь, Харлер.
Руки его скользили по ее спине:
– Чего же?
– Того, что случится дальше. Я не знаю, чего ты от меня ждешь.
Он помолчал – и эти несколько мгновений показались Анни вечностью.
– Тебе не приходило в голову, что и я не знаю, чего ты ждешь от меня? – голос его успокаивал так же, как и ласка его рук; иное дело – слова. – Ты с самого начала дала мне понять, что чувствуешь вину за то, что произошло десять лет назад. Что ты хочешь как-то исправить это. И, насколько понимаю, ты вполне могла подарить мне эту ночь именно из подобных соображений. Чтобы заплатить по счетам и успокоить совесть.
Анни ощутила резкую боль в груди. Неужели он действительно думает, что она могла бы попытаться загладить свою вину, предлагая ему свое тело? За что – за то, что поверила лжи Майка?
Вслед за болью пришел жаркий гнев; она уже хотела оттолкнуть Харпера, шагнуть прочь от него – но тут ее озарило. «Господи – он так же смущен, как и я, он так же неуверен, так же, как и я, не знает, что будет с нами после того, что произошло!»
Именно эта неуверенность, подмеченная ею у Харпера, придала ей сил. Анни подняла голову и встретилась с ним взглядом:
– Эта ночь была у нас потому, что я хотела тебя. Потому что ты – единственный мужчина, которого я когда-либо желала, но уже много лет назад я потеряла надежду на то, что мы можем быть вместе. И тут появился ты, и ты тоже хотел меня, и… и я ни капли не жалею о том, что произошло!
Его серые глаза посветлели. Харпер улыбнулся:
– Это правда?
Она ответила ему мягкой улыбкой:
– Да.
Поздно вечером Харпер вместе с Анни решил заехать за Джейсоном к его приятелю Заку.
– Ну что, ты уже решила, как быть с этим щенком? – поинтересовался он.
Анни все решила уже неделю назад, но вовсе не собиралась так легко это признавать.
– Если ты действительно хочешь что – то значить в жизни Джейсона, тогда, полагаю, решение должен принять ты.
– Как это любезно с твоей стороны, – суховато усмехнулся он. – Хочешь, чтобы тебе было на кого свалить вину, когда я уеду домой, а тебе придется ухаживать за псом?
Анни ощутила холодок в груди. Она ведь отлично знала, что он уедет домой. Конечно, она отлично знала и понимала это. И напоминание о скором отъезде не должно ее ранить…
Она крепче сжала руль, не отрывая взгляда от шоссе.
– Мне хорошо известно, что девятилетние мальчишки – не слишком ответственные существа, но Джейсон – другое дело. Если ты хочешь, чтобы у него была собака, я согласна.
Харпер привалился плечом на дверцу машины, пристально глядя на Анни. Странное дело: этим ее чертовски сдержанным тоном она запросто может оттолкнуть – и при этом произносит слова, словно считает его полноправным членом ее семьи. Да, он хотел, чтобы у Джейсона была собака. Кроме того, он полагал, что щенок и самой Анни добавит хорошего настроения. Он понимал, что она делает сей час: заставляет его почувствовать себя отцом. Он и был отцом Джейсона – Анни хотела, чтобы он чувствовал и вел себя соответственно.
Прикусив губу, Харпер задумался о том, как будет чувствовать себя Джейсон, если за Него решения станет принимать его отец.
– Он не спрашивал моего разрешения, Анни. Разрешать ему это или не разрешать, должна решить ты.
– Это просто потому, что он не привык воспринимать тебя как своего отца.
– А что, если я разрешу ему иметь собаку, это изменит его отношение ко мне?
– Если ты не хочешь быть ему отцом, – спокойно проговорила Анни, словно бы его решение не имело особого значения, – так прямо и скажи. Я не стану больше поднимать эту тему.
– Я очень хочу сблизиться с сыном, и ты знаешь это. Когда я думаю о Джейсоне, у меня такое чувство, что небо меня благословило. Я просто не хочу торопить ни его, ни себя. Пусть все идет своим чередом. И если я скажу, что он может завести себе щенка, я не хочу, чтобы меня снова обвиняли в том, что я подкупаю мальчика.
– Ну, можно ведь найти и другой выход.
– Да? И какой же?
– Сказать ему, что он не может завести щенка.
Харпер рассмеялся:
– Благодарю вас, мэм, вы просто-таки меня спасли!
Солнце уже коснулось края горизонта, когда их машина затормозила у фермы Робсонов, где жил Зак, приятель Джейсона. Робсонам, Питеру и Эмме, перевалило за сорок, и у них было четверо сыновей. Зак был младшим из них. Все четверо ребят пошли в Эмму – они унаследовали от нее темные глаза и черные волосы.
– Мам, ты должна посмотреть на щенков, прежде чем мы уедем! – требовательно заявил Джейсон.
Анни бросила быстрый короткий взгляд на Харпера:
– Вообще-то мне сегодня не до щенков, но, может, Харперу будет интересно…
Лицо Джейсона сморщилось в разочарованной гримасе. Разумеется, коли уж его матери щенки неинтересны, значит, ему не повезло.
– Пошли, парень, – подмигнул мальчишке Харпер. – Покажи мне этих щенят.
Джейсон был смущен и несколько насторожен – на такой поворот событий он не рассчитывал, – однако же повел его к сараю за домом; следом за ними двинулись Анни, Зак и его родители.
Что-то больно сжалось в груди у Харпера, когда он заметил, как вспыхнули глаза Джейсона при виде шестерых толстеньких неуклюжих щенят. Малыши были лохматыми, черно-белыми, с веселыми мордочками; они бросились к мальчику на разъезжающихся лапах, толкая друг друга, спотыкаясь и падая. Зрелище было умилительное. Джейсон опустился на колени – щенки окружили его, тыкаясь нежными розовыми носами, и мальчик принялся возиться с ними, позабыв обо всем на свете.
– Похоже, они тебя держат за своего, – заметил Харпер.
– Еще бы, – широко ухмыльнулся Робсон. – Они с Заком в этих малышей влили по крайней мере галлон молока – и не далее как сегодня днем!
Анни подняла бровь:
– Без разрешения?
Эмма Робсон толкнула своего разговорчивого супруга в бок локтем.
Питер покраснел и снова усмехнулся – на этот раз с долей смущения:
– Ну-у… не совсем.
– «Не совсем» – верно сказано, – вставила Эмма, выразительно глядя на своего супруга. – Им немножко помогли.
Харпер усмехнулся и снова перевел взгляд на возившегося со щенятами Джейсона:
– Какой тебе нравится больше? Джейсон мгновенно вскинул голову и уставился на Харпера удивленными круглыми глазами; потом посмотрел на мать.
– А вы не шутите? – неуверенно проговорил он. – Без дураков, да?
Анни пожала плечами с самым равнодушным видом, на какой только была способна: