А Джейсон хотел их показать ему. Это было огромным шагом навстречу со стороны мальчика – вот так предложить Харперу все свое прошлое. И даже под угрозой смерти Харпер не мог бы сейчас отступить, отказаться: для Джейсона это значило слишком много – как и для будущих их с Джейсоном отношений. Если Харпер хочет хоть когда-нибудь завоевать уважение и доверие мальчика, придется взять себя в руки. Он тысячи раз повторял себе, что не хочет омрачать воспоминания Джейсона о Майке, не хочет отнимать их у мальчика. И, как бы ни было ему тяжело сейчас, слово нужно держать – хотя бы ради того, чтобы себе самому доказать: он на это способен.
– Все в порядке, Анни. Не думаю, что Майк стал бы возражать.
Разумеется, это была ложь, Харпер чувствовал, что Джейсон ждал именно этих слов.
– Харпер…
– Знаю. Но я хочу их посмотреть.
И внезапно, едва произнеся эти слова, Харпер осознал, что действительно хочет увидеть эти фотографии. Он никогда не сможет быть честным и открытым с Джейсоном, если не научится прощать Майка.
– Иди сюда, Джейсон. Покажи мне, что там у тебя.
Боль и страх сжали сердце Анни ледяными пальцами. Она так и застыла в дверях, безмолвно глядя, как Джейсон устраивается на диване рядом с Харпером. Они отложили один альбом в сторону – с последними фотографиями, поняла Анни – и разложили на коленях тот, который начали они с Майком, едва поженившись.
Джейсон смотрел на Харпера открытым, честным взглядом:
– Это ничего, что я показываю тебе фотографии моего папы… Майка? – спросил он, слегка запнувшись на имени.
Харпер постарался ничем не выдать своих эмоций.
– Все в порядке, Джейсон, – спокойно ответил он. – И называй его папой. Ведь ты привык к этому, верно?
– Верно, – ответил Джейсон, подтвердив свои слова серьезным взглядом. – Просто… я думал, что тебе может не понравиться… ну, понимаешь…
– Да, понимаю, – Харпер усмехнулся уголком губ. – Не беспокойся об этом. Все устроится, если мы не будем торопиться.
Анни не верила своим глазам. Она не могла поверить, что Харпер сможет спокойно смотреть на фотографии, где она и Джейсон сняты с Майком. Ее сердце не выдержало бы такого испытания.
Сомнения охватили Анни. Может быть, для Харпера в этом действительно нет ничего неприятного? Да, он жалел о том, что первые десять лет своей жизни Джейсон провел без него. Это Анни знала. И, должно быть, он никогда не простит Майка за это – а может, и ее тоже, что бы он ни говорил. Но, может быть, все эти фотографии – фотографии тех лет, когда она считала, что поступила правильно, что она может быть счастлива с другим мужчиной – не пробуждают в Харпере никаких особых чувств?
А если ее предположения справедливы и Харперу действительно нет дела до ее с Майком фотографий – не будет она стоять тут и смотреть, как он их разглядывает!..
Она предпочла трусливо сбежать.
Краем глаза Харпер заметил, что Анни ушла. Собравшись с душевными силами, он повернулся к Джейсону и к альбому фотографий, хотя был совершенно уверен в том, что ничего хорошо его не ждет.
– Вот мама, когда меня еще не было.
Харпер стиснул зубы, но это ему не помогло. Господи, на этой фотографии Анни выглядела совершенно так же, как в тот день, когда он вернулся на ферму и узнал, что они с Майком собираются пожениться…
– Ну и толстая же она была!
Харпер ничего не ответил на восклицание мальчика. Он понял, что фотография была сделана через некоторое время после того, как они увиделись. Тогда у нее еще не было такого большого живота. Он постарался сосредоточиться на деталях: это помогало унять щемящую боль в груди.
Анни широко улыбалась, глядя прямо в объектив. Наверно, ему могло бы стать еще хуже от этого, если бы он не заметил, какие у нее на фотографии глаза. Безгранично печальные. Если у него еще и были сомнения в том, почему она вышла за Майка – а он только сейчас понял, что эти сомнения действительно были, – эти глаза рассеяли их. Женщина, которая любит своего мужа, не смотрит так. У Анни были глаза отвергнутой женщины, отчаявшейся, утратившей что-то бесконечно дорогое для нее.
Последняя тень сомнений, омрачавшая душу Харпера, рассеялась как дым.
– Да, – сказал он Джейсону. Харпер улыбнулся – и это оказалось куда легче, чем он думал. – Это она из-за тебя такая толстая. Похоже на то, что она проглотила целиком дыню, а может, целых две. Но учти, что если ты это повторишь, я буду все отрицать, – быстро добавил он.
Джейсон рассмеялся и шутливо толкнул Харпера плечом:
– Ха! Дыня! Здорово сказано, Харп! Оба обменялись понимающими улыбками, потом снова посмотрели на фотографию.
– Ты только посмотри, как у папы козырек по-дурацки торчит! Он выглядит, как какой-нибудь деревенщина, какой-нибудь фермер неотесанный.
– Это ты брось, парень. Нет ничего плохого в том, чтобы быть фермером. Ты вообще-то сам из рода фермеров.
– Но ты же не фермер, ты коп!
У Харпера что-то дрогнуло в душе. Судя по этим словам, Джейсон прекрасно осознал и запомнил, что Майк не был его настоящим отцом.
– Да, но я вовсе не собирался так долго быть полицейским. Мне всегда хотелось вернуться домой – сюда и работать здесь на ферме.
– Не врешь?
– Не вру.
– А почему тогда ты этого не сделаешь? Ох уж эти уста младенца…
Харпер уже хотел было спросить, как Джейсон посмотрит на то, чтобы он вернулся и обосновался здесь на ферме, но вовремя прикусил язык. Нечего вбивать в голову мальчонке такие мысли, когда он сам еще не решил, чего хочет. Кроме того, Анни ни разу не говорила, что хочет, чтобы он остался.
Он пожал плечами и перевернул страницу. И снова что-то болезненно дернулось у него внутри.
– А это я. Мне тогда было час от роду или что-то вроде того.
Когда Харпер нашел в себе силы заговорить, он сказал со смешком:
– Беру свои слова назад. Ты вовсе не был большим, как дыня. Скорее, чуть больше горошины.
Сидевшая на кухне Анни ошеломленно прислушивалась к их смеху. Она ожидала, что оба будут говорить тихо, часто умолкая. Ну, или что-то в этом роде. Она рассеянно перемешала макароны с тертым сыром, потом пошла посмотреть, в чем там дело.
Харпер и Джейсон развалились на диване, изучая альбом. И нет, ей не послышалось: оба весело, заразительно смеялись.
– Может, как маленькая дыня? – спрашивал Джейсон.
– Нет, – и голос, и выражение лица Харпера были искренне веселыми. – Сказал – горошина, значит, горошина.
Анни прислонилась к дверному косяку; она была бесконечно благодарна Харперу за то, что все так обернулось, но предпочла не задавать лишних вопросов.
– Похоже, вы оба здорово проголодались. Ужин готов.
– Да, мэм! – хором ответили оба. И снова рассмеялись.
После ужина, когда Джейсон уже отправился спать, Анни обнаружила, что Харпер сидит в гостиной. Он выключил телевизор и смотрел на фотоальбом, лежавший на кофейном столике. И в глазах его больше не было веселья.
Анни забралась с ногами в кресло и свернулась калачиком.
– Мне очень жаль, что тебе пришлось это увидеть, Харпер. Если бы я знала, что он вытащит эти фотографии, я бы забрала их у него.
Харпер еще мгновение смотрел на альбомы, потом медленно повернулся к Анни.
– Мы не можем сделать вид, что прошлого не было, Анни. Если я даже не могу посмотреть на старые фотографии, как, черт возьми, я смогу завязать хоть какие-то отношения с Джейсоном?
– А ты хочешь, чтобы у вас были какие – то отношения?
– А тебя это удивляет? – Он нахмурился. – Как ты можешь даже спрашивать об этом?
– Прости, – быстро проговорила она. – Я должна была понять. Просто… ты никогда ничего не говорил о будущем.
– Не могу не отметить, что и ты тоже. Анни принялась ногтем счищать пятнышко грязи с джинсов.
– Не во мне дело. Что ты решишь с Джейсоном, то и будет.