В прошлом месяце в школу пришел полицейский, чтобы поговорить с его классом. Он был отличный парень. Он объяснил разницу между городской полицией и шерифом. Джейсон лучше позвонит в городскую полицию. Они найдут Харпера, а Харпер спасет маму.
Ворвавшись в дом, Джейсон схватил телефонную трубку. Ему пришлось вытереть слезы, чтобы прочитать надписи на специальных кнопках: пожарная служба, скорая помощь, шериф, полиция. Полиция. Вот она. Он ткнул в кнопку и принялся ждать ответа, моля Бога, чтобы скорее подошел хоть кто-нибудь.
Имоджин Хопкинс была единственным диспетчером Департамента полиции Кроу-Крик: население здесь не слишком велико. Она знала все и обо всех. Ей казалось, что знала, потому что она и не подозревала о преступной деятельности троих братьев Кольер. Все это как-то не укладывалось у нее в голове. «Ну хоть что-то ведь я должна была заметить!» – с отчаяньем думала Имоджин.
Зазвонил телефон. Она сняла трубку – и, услышав первые же слова, похолодела.
– Не клади трубку, малыш, ради Бога, только не клади трубку!
Имоджин прижала телефон к своей обширной груди, огляделась по сторонам и заметила своего шефа, стоявшего в противоположном конце комнаты.
– Милт, у Монтгомери что-то странное происходит. Мне звонит малыш Джейсон и спрашивает своего папу – видит Бог, его отец уже недели три в лежит могиле! Я пущу его сообщение по рации, чтобы ребята в патрульных машинах знали, что к чему. А ты пошли кого-нибудь за Харпером. Куда он отправился?
К чести своей, полицейский инспектор Милтон Говард и глазом не моргнул, получив подобные указания от своего диспетчера. Имоджин приходилась ему родной теткой и заправляла всеми в городе, сколько он ее помнил. Потому он только коротко кивнул, потом повернулся к агенту Янгбладу.
– Где Монтгомери?
Стоя перед камерой Фрэнка, Харпер смотрел на него внимательным пристальным взглядом, чувствуя, что тот говорит правду. Он действительно считал, что смерть Майка была просто несчастным случаем.
– Харпер! Иди сюда, живо!
Крик Трейса встревожил его. Он отошел от двери камеры и вернулся в офис.
– Что…
Мальчишеский голос, отчетливо раздававшийся в комнате, заставил его замереть.
– Я вам говорю, надо найти моего папу! Он забрал мою маму! Он забрал мою маму, и у него пистолет!
Харпер вырвал трубку из рук Имоджин:
– Джейсон?
– Папа! Папа, он увез ее! Ты должен ей помочь, папа!
– Успокойся, сынок, – Харперу было невыносимо трудно говорить, он сам был далеко не спокоен. – Ты дома? Кто кого увез?
– Косоглазый Уиллард, папа. Он увез маму, и у него пистолет!
– Когда, Джейсон? Когда это случилось?
– Только что. Я ждал автобуса, чтобы поехать в школу, и вспомнил, что не взял тетрадь, и вернулся домой, и тут мимо меня проехала машина – ее вела мама.
– Какая машина, сынок?
– Такой здоровенный желтый «кадиллак», на котором ездит Косоглазый Уиллард. И у него пистолет, папа. Мама сидела за рулем, а он тыкал ей пистолетом в голову.
– Мама вела машину? Куда они поехали?
– От города, в другую сторону. Как ехать к Смитам. Ты должен помочь ей, папа, ты должен…
– Уже еду, сынок. Ты сиди дома. Кто – нибудь подъедет в черно-белой полицейской машине и побудет с тобой. Черно – белая машина, запомнил, Джейсон? Если какая-нибудь другая машина подъедет к дому, беги в лес и прячься, ты понял меня?
– Я слышал, папа.
– Молодец. Теперь я передаю трубку Имоджин, а сам еду искать твою маму. Имоджин говорит с тобой, пока кто-нибудь не подъедет. Хорошо?
– Хорошо. П-папа?..
– Да, сынок?
– Ты ведь спасешь маму, правда? Харперу сдавило горло.
– Я сделаю все, что могу, Джейсон. Харпер передал телефонную трубку Имоджин, слушавшей их с широко раскрытыми глазами. Он был в ярости. Уиллард Кольер избежал их ловушки и взял в заложницы Анни!
Стараясь унять внезапную дрожь в пальцах, он вытащил из кобуры свой «тридцать восьмой», проверил патроны и бросился к выходу.
Трейс, агент Уокингстик и инспектор Говард кинулись следом за ним. Но пока они добежали до парковочной площадки, Харпер уже успел пролететь полквартала. Трейс чертыхнулся и что есть мочи рванул к своей машине, Уокингстик за ним.
Харпер гнал по улице, до отказа выжимая педаль сцепления. Рядом на сиденье потрескивала рация, которую Трейс сунул ему сегодня утром.
– Харп! Давай, старина, проявись, где ты?
Харпер не ответил Трейсу – он напряженно следил за дорогой, стараясь не пропустить большой желтый «кадиллак», затем развернулся в сторону шоссе.
– Агент Монтгомери, говорит Уокингстик. Ваш начальник, если помните. Назовите свои координаты.
Харпер схватил рацию.
– Только что свернул с шоссе на Пикен-Гроув-роуд, направляюсь на север. Конец связи.
– Эй, нечего вырубаться на полдороге. Где эта хренова Пикен-Гроув-роуд?
Харпер угрюмо хмыкнул в рацию.
– Сверните в трех милях за городской чертой, прямо за почтовым ящиком в виде свиной морды.
– Свиной морды. Ага, есть. Мы едем прямо за тобой, парень. Кстати, поздравляю.
– С чем это еще?
– Я-то думаю, кого мне тот парнишка напоминает. Вылитый папочка.
Усмехнувшись, Харпер вместо «спасибо» щелкнул кнопкой микрофона, потом швырнул рацию на сиденье. Свернув с шоссе, он вынужден был ехать чертовски медленно – дорога была грязная и ухабистая, в то время как все в нем бунтовало и требовало: скорее, скорее! Он нужен Анни. Он обещал Джейсону, что привезет ее домой. Мужчина, который дал такое обещание, не смеет отступать. Он лишь молился, чтобы удалось доставить ее невредимой.
Пикен-Гроув-роуд кончалась как раз у въезда на ту самую ферму, где вырос Харпер. На ферму, где Анни растила его сына. На ферму, где его сын в страхе ежеминутно ожидал вестей о матери. Харпер свернул влево от фермы, вдвое увеличив скорость, слыша, как машина чиркает брюхом по гравию.
Вот они! Вперед! Столб пыли поднимался на дороге в миле впереди. «Молю тебя, Господи, только бы это была Анни».
Машина впереди доехала до крутого поворота перед самым мостом над рекой Кроу-Крик, и Харперу наконец удалось как следует разглядеть ее. Это был «кадиллак» Уилларда. Рация затрещала.
– Эй, парень, это не смешно, – раздался голос Трейса. – Пикен-Гроув-роуд уже кончилась. Куда теперь?
Харпер схватил рацию:
– Налево. Я в миле впереди вас. Я их только что засек. Извини, Трейс, дожидаться вас нет возможности. Конец связи.
В следующее мгновение Харпер увидел машину Трейса и две машины городской полиции в зеркале заднего обзора. Меньше четверти мили отделяло теперь его от «кадиллака». Уиллард, должно быть, уже заметил его.
Уиллард не видел Харпера, зато Анни видела. Она смотрела в зеркало заднего обзора, молясь, чтобы в нем появился кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь. Когда она разглядела знакомую машину, следовавшую за ними, сердце ее так и подпрыгнуло. Харпер!
Должно быть, она как-то себя выдала. Уиллард сощурился и навел на нее ствол револьвера, и, обернувшись, бросил взгляд в заднее стекло. Прежде чем Анни поняла его намерения, повернулся на сиденье, прицелился и выстрелил. Стекло рассыпалось. Анни взвизгнула. Он стрелял в Харпера!
О Боже! Уиллард снова прицелился. Надо как-то ему помешать!
Анни сделала единственное, что пришло ей на ум. Она вывернула руль вправо до отказа, и машина съехала в кювет, зарываясь передним бампером в насыпь, пока не уперлась в огромную глыбу песчаника. Капот смялся с жалобным лязгом, из-под него вырвался клуб дыма.
Харпер едва сдержал крик ужаса, глядя, как «кадиллак» сползает с дороги. Анни! Уиллард ударил ее? Пристрелил?
Харпер газанул и резко затормозил футах в десяти от «кадиллака». Если только этот сукин сын, Уиллард Кольер, хоть пальцем ее тронул, Харпер ему все кости переломает. Он слышал хруст гравия на дороге за спиной и понял, что остальные будут здесь с минуты на минуту. Но он не мог ждать. Он нужен Анни. Дотянувшись до своего «тридцать восьмого», он пинком открыл дверь.