Вся эта публика была настолько необычна, что сильно испугала Георгия, но в этот момент к столику подошла официантка, вид которой сразу отвлёк его внимание.
- Слушаю. - сказала она грубым тёташным манером наподобии кассирши из классического российского магазина начала 90-ых годов. Георгию сразу бросился в глаза заляпанный жирными пятнами передник, который официантка небрежно одела на чёрное мешкообразное платье. Её вид так сильно резонировал с уже привычным образом стандартного официанта, что грязь под ногтями и стрелка, бегущая на колготках от самого начала ступни куда-то вверх для Георгия стали просто шокирующими.
- Принеси, пожалуйста, нам кофе и пару шоколадных десертов, моя дорогая. - приветливо обратился старик к официантке, но она, видимо, просто не способная на доброе человеческое отношение лишь скривилась в лице и уходя так ничего и не ответила.
Георгий по-прежнему шокированный её видом внимательно проводил девушку взглядом, которая повернув в сторону стены направилась прямо на неё и как ни в чём ни бывало в ней же и исчезла.
- Где мы? - совершенно обескураженно прошептал Георгий в сторону старика и практически вскочил со своего стула.
- Вы в гостях. - совершенно спокойно ответил старик. - Вас что-то смущает?
- Каких еще гостях?! Вы видели что сейчас произошло?! - заговорчески зашептал Георгий и испуганно озираясь по сторонам указал в сторону стены в которую ушла официантка. - Так! Спасибо за помощь! Всего хорошего. - резко вскочил он со своего места и развернувшись в сторону уборной попытался уйти тем же маршрутом, однако интересующего его коридора там уже не было.
Вместо него красовалось очередное панорамное окно, выходящее прямиком на зеленую залитую солнцем поляну с жёлтыми растениями, издалека напоминающих подсолнухи. Перед окном стоял бревенчатый грубо отёсанный деревянный стол, в центре которого располагалось большое глубокое эмалированное блюдо напоминающее обыкновенное корыто для свиней, доверху наполненное желтой дымящейся клеевидной жижей с плавающими в ней костями, кусками шерсти и брошенными целиком овощами разных цветов. За столом сидели по-настоящему необычные посетители. Одному из них, одетому явно не по погоде в дублёнку из волчьей шкуры, вязаный свитер с высоким воротом, шерстяные штаны, но совершенно босому, на вид было не более шестидесяти лет, а второму - в одежде охотника или рыбака было около сорока. Тот, что помладше, пытался постоянно угодить первому, но при каждой попытке получал от старшего удары или словесную брань. Оба собеседника руками доставали из корыта куски пищи, закидывали их прямо в рот и глотали не прожёвывая, а тот, что постарше, отогнал от корыта своего приятеля, засунул туда руки по локоть и вытащил здоровенную разваренную голову, похожую на лошадиную. Стекающий с головы липкий бульон буквально целиком обляпал человека огромными жирными пятнами, заливаясь в рукава дублёнки, свитера и далее по брюкам к ногам. Он струился по столу и полу, однако не особенно беспокоил этим человека, но очень радовал других людей, которые всё это время прятались под столом и жадно слизывали жижу с грязного пола и его босых ног. Бросив черепушку с остатками мяса и оголенной лошадиной челюстью на стол человек с животным аппетитом принялся её обгладывать. Младший всё это время покорно наблюдал за происходящим и заискивающи улыбался, но при любом случае, когда старший отворачивался или отвлекался, незаметно сыпал на лошадиную голову какой-то серый порошок, похожий на крысиный яд или что-то подобное. Наблюдая за попытками младшего люди, сидящие под столом, злорадно переглядывались и оскалившись друг на друга потирали руки. С виду Георгий не понял, ждали ли они смерти человека чтобы его сожрать или просто хотели занять его место, но эта картина показалась ему настолько отвратительной и пугающей, что он, совершенно не готовый к таким событиям из-за всех сил пытался держать себя в руках и не поддаваться панике, но практически сразу поймал себя на мысли, что все его способности самоконтроля, управления эмоциями и прочая психотерапевтическая чепуха куда-то внезапно исчезли и он совершенно не понимая что делать дальше стоял, как брошенный пёс, растерянно озираясь по сторонам.