родок Лоустофт, что располагался в английском графстве Саффолк на берегу Северного моря в стадесятимилях к северо-востоку от Лондона был местом не самым приветливым. Присутствие на его земле временных постояльцев и вечно пьяных матросов,как будтозадержавшихся здесь навечно со времен бомбардировки порта немецким флотом в апреле 1916-ого, было делом привычным, а поэтому возле баров и прочих злачных заведений всегда толпилась масса голодных беспризорников, что бегали за посетителями и выпрашивали хотя бы пенни или кусок зачерствелого хлеба. Погодная переменчивость для морского побережья не была удивительным делом, однако при всём своем отвратительном климате такой погоды Лоустофтне видел давно, да и припомнить подобное ни один житель наверное бы даже не смог. Порывистый ветер, что непрерывно дул последние два дня, несколько часов назад сменился проливным дождем, от чего вечерняя мгла пришла раньше обычного. Практически насквозь промокший маленький мальчик, лет пяти, явно одетый наспех во что придётся, настырно бегал по размоченной грязью дороге за каждым прохожим и неумело выпрашивал подачку. Его потертые старые ботиночки без одного шнурка, грязные и в саже серые штанишки с дырой в области коленки и такое же древнее,возможно, как и сам Лоустофт, коричневое пальтишко, одетое на голое тельце, сильно отдавали дымом и гарью. Гораздо печальнее выглядела его трехлетняя младшая сестрёнка, что послушно стояла под крыльцом одного из баров и дрожа от холода терпеливо ждала своего старшего братика. Даже в сравнении с откровенными лохмотьями, надетыми на мальчика, девочка была одета ещё хуже. Со стороны было видно, что её потертый войлочный двубортный жакет в очень и очень далеком прошлом принадлежал какому-то весьма тучному и широкоплечему мужчине, по крайней мере об этом явно говорила его ширина, а возраст жакета выдавал полное отсутствие хотя бы одной уцелевшей пуговицы. Чтобы не упасть с маленьких детских плеч его перевязали на поясе коричневым шарфом, однако он всё равно был настолько большим и одновременно комичным, что своей длиной фактически закрывал колени несчастному ребенку, а рукава, закатанные в несколько оборотов, свисали широкими трубами, из которых едва выглядывали её маленькие ручки. Судя по поведению, её не особенно беспокоило нынешнее состояние. Возможно, это было потому, что она была еще слишком маленькая и пока не осознавала, что погибшие в пожаре родители больше никогда за ними не вернутся и этокрыльцо возле бара будет её единственным местом проживания до начала зимних холодов. - Здравствуй, Аннабель. - эмоционально сдержанным тоном произнесла рыжеволосая девочка, чтобы сильно не пугать ребёнка своим внезапным появлением на крыльце бара. - Меня зовут Софья. Ты и твой брат Виктор должны пойти со мной. - коротко сказала она и повернула голову в сторону старшего братаЭнни, продолжающего беспомощные попытки выпросить пропитание. Аннабель не раздумывая ни секунды спустилась с крыльца, послушно побежала за братом и привела его к Софье, которая на этот раз уже стояла под проливным дождём, но капли, бесчисленным количеством падающие на её одежду иволосы скатывались на землю, и Софья оставаласьабсолютно сухой. Не говоря больше ни слова она плавным жестом велела детям следовать за ней. Неторопливо перемещаясь в вечерних сумерках по безлюдным улицам города дети молча следовали за своей новой знакомой и добрели до трехэтажного дома с внутренним двором, огороженным кирпичным забором с кованной металлической калиткой. В темноте и в незнакомой местности, лишь иногда освещаемой кратковременными вспышками молний, было достаточно сложно рассмотреть здание, но остановившись возле входа во двор Софья повернулась к детям, пристально посмотрела наАннабельи перевела взгляд на одно из окон дома второго этажа, в котором еще горел свет. Женщина средних лет была увлечена чтением в своей комнате. Внезапная яркая вспышка и практически немедленный сильнейший раскат грома напугали её и заставили встать из-за стола, чтобы взглянуть в окно и оценить разгулявшееся погодное ненастье. Небо снова исполосовали яркие линии. Их кратковременные вспышки осветили землю и проявили чёткие очертания двух маленьких человеческих силуэтов возле входа во двор. Не успев осознать увиденное женщина необратила на них внимания, но молния сверкнула повторно и тогда образы двух маленьких детей, стоящих возле калитки, стали для неё реальными. - О, боже! - воскликнула женщина и выбежала из своей спальни прямиком к парадному входу.- Мэнди? – сказала она немного громче в сторону одной из многочисленных комнат, расположенных вдоль коридора. Из комнаты практически сразу вышла растерянная девушка и ничего не понимая послушно побежала за женщиной. - Я здесь, миссис Моррис. – взволнованно ответилаМэнди, догоняя женщину уже на лестнице первого этажа. Услышав странную суету в коридоре из своего кабинета на втором этаже вышел высокий пожилой мужчина и встал у начала лестницы. - Что за шум, миссис Моррис? Вы знаетесколько время? - строго спросил он. - Мистер Дэрклидж, я думала вы уже ушли, там на улице... - взволнованно запричитала женщина, но в спешке не успела закончить ответ. - Срочно иди за мной, Мэнди. - с тревогой в голосе обратилась она к помощнице, открыла парадную дверь и выбежала на улицу к калитке. В дом ворвался холод и промозглый влажный ветер. - Это дети, Менди. - послышался голос миссис Моррис с улицы и она завела в дом промокших от дождя мальчика и девочку.- Мэнди, немедленно принеси какие-нибудь сухие детские вещи. - озабоченно распорядилась миссис Моррис. - Не спеши, Мэнди. - повелительно приказал мужской голос со второго этажа. - Миссис Моррис, я жду вас с детьми у себя. - строгим тоном сказал мужчина и скрылся в кабинете. - Слушаюсь, мистер Дэрклидж. - послушно ответила миссис Моррис и взяв детей за руки поспешила в кабинет мужчины. Уставшие и промокшие девочка и мальчик безропотно пошли с незнакомой женщиной. В окна тёплого и уютного небольшого кабинета на втором этаже постукивала ветка рябины, тревожно напоминающая о погодном ненастье за его приделами. Миссис Моррис заботливо разместила детей в центр кабинета напротив письменного стола, уставленного разными бронзовыми фигурками, за которым уже сидел мистер Дэрклидж. Высокий и статный, на вид не старше пятидесяти лет мужчина, одетый в дорогой серый классический габардиновый костюм, сшитый по индивидуальному заказу. Стоило заметить, что соответствующий новой лондонской моде материал, изготовленный сложным саржевым переплетением на основе овечьей шерсти породы меринос был весьмане дешевым, поэтому безусловно вызывал множество восторженных возгласов у местных модников. Белая хлопковая сорочка с высоким воротом и классические кожаные туфли дерби коричневого цвета, являющиеся менее официальными по сравнению с оксфордами или баломралами, подчёркивали изысканный стиль и явно выраженную финансовую состоятельность их обладателя.Его слегка напыщенный и высокомерный образ, с первого взгляда, мог показаться обманчивым, поскольку вежливость и учтивость при всей своей британской чопорности в нём несомненно присутствовали, однако, возрастная седина, украшающая его вески, придавала ему дополнительной статусности и от этого онказался еще более высокомерным. Весь кабинет был наполнен каким-то необъяснимым проникающим теплом, который ранее дети никогда не чувствовали, но сейчас почему-то четко осознавали, что находятся в полной безопасности. Стены были увешаны картинами разного размера с изображением цветов и милых приветливых людей. Немного стеснительно, но с неподдельным интересом разглядывая их, дети озирались по сторонам и было понятно, что посещение подобных заведений и, в особенности, таких содержательно наполненных помещений было для них впервые. Маленький Виктор, чувствуя себя гораздо свободнее, вертел головой и разглядывал каждый уголок комнаты, однако Энни напротив была сдержанна и молчалива. Опустив голову вниз, она пристально не отрываясь смотрела в пол и порой создавалось такое ощущение, что это было ее естественным состоянием, от которого она не испытывала дискомфорта. Однако, довольно быстро, ориентируясь на раскованное поведение своего старшего брата она также с интересом принялась рассматривать комнату. Одно было заметно сразу - ни при каких обстоятельствах она не отпускала руки своего брата и он, в свою очередь, не противился этому.Немного согревшись и освоившись в новой обстановке дети начали свою привычную шумную возню и всё время о чём-то перешёптывались, улыбаясь друг другу. Не обращая внимания на их беззаботную беседу сидящий за столом мужчина принялся что-то писать в своей тетради и не отрываясь от дела обратился к женщине. - Миссис Моррис, я полагаю, это очередные беспризорники? - с почти незаметным пренебрежением, но максимально тактично спросил он. - Боюсь, что это так, мистерДэрклидж. - послушно ответила она. - Хм... понятно. - с загадочной задумчивостью буркнулДерклидж. - И что вы предлагаете с ними делать? – спросил он. - Не выгонять же нам их на улицу, мистерДэрклидж? -как будтооправдываясь и чувствуя свою личную вину за судьбу детей ответила миссис Моррис. - Впрочем, мы конечно же поступим как вы распорядитесь... – с грустью в голосе добавила она, так и не сумев закончить нач