– Гунцберг прислал гонца, – сообщил Матиас, чтобы сменить тему разговора.
– Правда?
– Поскольку он не может заполучить Йоханну, рыцарь требует сатисфакции, – сказал Матиас.
– Какой еще сатисфакции?
– Либо двойное приданое в качестве компенсации, либо… – Матиас запнулся и беспомощно уставился в потолок.
– Либо что? – довольно резко спросила Геновева.
– Я должен жениться на одной из его дочерей.
– Что? О жалкий подлец! Да он совсем рехнулся! Как он может этого требовать?
– Гунцберг ссылается на письмо, которое фратер Амандус отправил ему по твоей просьбе. Кунц говорит, что оно так же обязательно для исполнения, как и договор.
Матиас выглядел подавленным. Он не мог позволить себе открытого выпада против Кунца фон Гунцберга, ведь в противном случае уронил бы себя в глазах соседей.
Геновева тоже это осознавала.
– Это твоя вина! – гневно воскликнула она. – Тебе следовало получше следить за сестрой. Она улизнула от нас и, небось, уже околела где-то на чужбине.
– Святой Иисус Христос, пожалуйста, не дай этому случиться! – отчаянно простонал Матиас.
Геновева поняла, что дальнейшие обвинения лишь еще больше обременят его совесть, и нежно погладила пасынка по лицу и груди.
– Пути Господни неисповедимы. Как мы, люди, можем сомневаться в Его всемогуществе? Если хочешь, мой двоюродный брат тебя исповедует, – предложила она Матиасу. – Он освободит тебя от грехов.
Подумав о том, что его исповедником будет именно фратер Амандус, подделавший завещание отца, Матиас едва не отклонил это предложение. С другой стороны, двоюродный брат Геновевы был образованным монахом, рукоположенным в священный сан, а следовательно, знал, что приемлемо для Господа Бога, а что – нет.
– Наверное, будет лучше, если я поговорю с ним и облегчу свою совесть, – сказал Матиас, но затем вдруг содрогнулся от испуга. – Однако я же не могу признаться ему в том, что предавался с тобой плотским утехам!
«Чертов дурак! Ты что, состоишь из одной нечистой совести?» – сердито подумала Геновева, но поборола негодование и нежным голосом продолжила убеждать Матиаса:
– Не волнуйся! Мой двоюродный брат – образованный человек и знаком с искушениями плоти. Я ему доверяю, и ты тоже можешь на него положиться. Скажи Амандусу, что надеешься получить диспенсацию от папы Иннокентия Двенадцатого на брак со мной.
– На брак? Но что скажут соседи, если я на тебе женюсь?! – испуганно воскликнул Матиас.
– Если его святейшество согласится, мнение соседей не будет иметь никакого значения, – с оскорбленным видом ответила Геновева.
Матиас задумчиво кивнул:
– Пожалуй, это хорошая идея. Но как мы сможем ее получить?
– Я поговорю со своим двоюродным братом, – пообещала Геновева.
Она прекрасно знала, что разрешение на брак обойдется ей и Матиасу недешево, однако готова была потратить большую сумму на то, чтобы снова стать хозяйкой Аллерсхайма и Эрингсхаузена.
– А что написать Гунцбергу? – спросил Матиас, опять вспомнив о требованиях своего соседа.
– Пускай это сделает за тебя фратер Амандус. Его письмо, безусловно, будет иметь больший вес для Кунца фон Гунцберга, чем твое.
Поскольку ее двоюродный брат не мог прямо отклонить требование соседа, Геновева задумалась над тем, как можно выйти из сложившейся ситуации, и внезапно рассмеялась:
– Мы поймаем Гунцберга в ту же петлю, что он приготовил для тебя. Мой двоюродный брат сообщит ему, что ты готов жениться на одной из его дочерей.
– Но ведь ты сама сказала, что мы с тобой станем мужем и женой! – удивленно воскликнул Матиас.
– Мой двоюродный брат назовет Гунцбергу одну из его младших дочерей, которая достигнет брачного возраста лишь через три или четыре года. К тому времени мы с тобой получим диспенсацию и сможем сочетаться браком.
Матиас ничего не понимал.
– Но если я пообещаю Гунцбергу вступить в брак с его дочерью, он потребует, чтобы я сдержал свое слово!
– К тому времени мы что-нибудь придумаем. А теперь возвращайся в свои покои. Я не хочу, чтобы ты заснул рядом со мной и утром горничная обнаружила тебя в моей спальне.
– Да, это было бы нехорошо.
Поскольку Матиас не желал, чтобы среди слуг появились слухи, он встал и оделся.
Он был уже у двери, когда Геновева снова его окликнула:
– Неужели ты уйдешь, не поцеловав меня на прощание?
Матиас виновато обернулся, опять подошел к кровати и наклонился над Геновевой. Их губы слились в поцелуе, и молодого человека охватила надежда, что с помощью этой женщины он справится со всеми проблемами.