«Это мой помощник и личный охранник», — сказала Анадель. «Он предпочитает не пользоваться именем. И не разговаривать».
Нэтти пожал плечами. «По мне — прекрасно». Он опустился в глубокий роскошный диван, который сложил его длинное долговязое тело в странное положение. Он решил игнорировать этот дискомфорт.
Она взмахнула рукой и воздух наполнила бьющая музыка, взятая из «Оуки из Маскоджи».
Нэтти заметно поморщился. Она снова взмахнула рукой и музыка оборвалась.
«Я подумала, что вам будет более комфортно с музыкой из вашего собственного Анклава», — сказала она, извиняясь.
«Ну, я ценю эту мысль, Анадель, но я небольшой поклонник этой короволегающей музыки. Я думаю, что наслушался её вдоволь во время впечатлительной юности». Если она не жаждала обсудить работу, Нэтти Лупер был готов немного поболтать. «Кучка убогих старых пьяниц, поющих через свои носовые волосы, всё о том, как их бэйби оставили их — что чертовски не удивительно — и что они чувствуют себя как домашнего изготовления дерьмо, но которое они очень, в большинстве случаев, и похожи».
Он преувеличил факты, но не на много. Любой новый талантливый исполнитель, который не соответствовал узким эстетическим стандартам Аппалачского Анклава, должен был выбирать между голодной смертью или эмиграцией на один из нескольких эклектических Анклавов. Или еще они могли изменить свою музыку, чтобы соответствовать стандартам. «О, не всё так плохо», — признал он. «Ну, вы знаете, что я имею ввиду».
«Полагаю, что так», — сказала она, и Нэтти подумал, что она позабавилась бы, будь она меньше взволнована. «Мне следовало бы знать получше. В конце концов, вы специализируетесь в расследованиях по всем Анклавам, поэтому вы обязаны иметь более широкие вкусы, чем ваши приятели Аппалачианцы».
Это был заслуженный намёк снисходительности в её манере, поэтому Нэтти ухмыльнулся и сказал: «О, только в некоторых отношениях. Отчего же, я могу опрокинуть самогонки с лучшими из них. Ничто не нравиться мне больше, чем опоссумский пирог». Он покачал своими голыми ступнями. «Стригите мои ногти на ногах каждые шесть месяцев, нужно им это или нет».
Она засмеялась, и это был гораздо более приятный звук, чем он ожидал. «Хорошо, Нэтти; я вас поняла. Теперь давайте перейдем к делу». Она повернула свое кресло и дотронулась до инфо-пластины, встроенной в её рабочий стол. Экран на дальней стене засветился.
Хитиновое серое лицо Сирианского быка заполнило экран; темно-красные татуировки на скальпе указывали на его благородное происхождение и высокий военный ранг. Медный свет мерцал на инопланетных чертах лица. Крошечные серебряные глаза светились каким-то сильным возбуждением.
«Он немного взбешён, не так ли?» — сказал Нэтти.
«Верно. Это Вечный Генерал Лисефгетмеор. Мы получили это сообщение около пяти часов назад».
Изображение ожило, и бык показал свои длинные резцы. «Земные трусы! Внимание! Ваша погибель идёт. Вы уничтожили великую душу; теперь вы заплатите жизнью вашего собственного мира!» Бык сделал паузу, казалось, что он почти задыхается от ярости.
«Драматичный приятель», — заметил Нэтти, но Анадель ничего не сказала.
Бык продолжил. «Когда мы прибудем, наши корабли сплавят ваш мир в черное стекло». Его отвратительное лицо скорчилось; он повернул голову, как будто говорил кто-то, не попадающий в камеру. «Если вы не сможете как-то доказать, к моему полному удовлетворению, что вы не убили Посла Трафдечванелтера».
Экран стал чёрным.
Нэтти поскрёб бороду. «Он может это сделать?»
«Возможно. Они делали это с другими мирами. Анклавы не могут выставить много оборонительных сил. Орбиталы даже более уязвимы. Если бы у нас было больше времени, если бы Сирианский флот не был так близко… мы, возможно, смогли бы возвратить достаточно конвойных крейсеров, чтобы разобраться с ними. Но даже если Сирианский флот не сожжёт Землю до черна, погибнет очень много людей». Она пожала плечами — странный жест при данных обстоятельствах.
Нэтти почувствовал удушающий страх, с которым боролся, чтобы держать его под контролем. Сирианцы, теперь он припомнил, были воинственной, ненавидящей чужаков, расой, с репутацией «зачистки» родных миров тех рас, которых они считали отвратительными. «Сколько они будут добираться сюда?»
«Немногим больше шестнадцати часов».
«Вот дерьмо», — сказал Нэтти.
«Не могу не согласиться», — сказала Анадель Ростов.
«Вы нужны нам», — сказала она через некоторое время.
Последовала тишина, тишина, которую Нэтти, наконец, разрушил. «Какого чёрта я могу сделать?»