Наспех обернувшись черным полотенцем, забираю свои платье и трусики. Выхожу из ванной все еще мокрая, с каплями воды на коже, не до конца осознавая, что меня ждет.
Багиров задумчиво стоит в гостиной у окна. Услышав меня, оборачивается, расстегивает рубашку, обнажая безупречный мускулистый торс — четко очерченные кубики на прессе как символы неустанных тренировок и бескомпромиссного характера, широкую твердую грудь, как у статуи римского бога…
И в это все так непостижимо красиво, так притягивает… Вызывает волнение, восхищение, неуверенность, опаску, — обостряет мои чувства, заставляет дыхание сбиваться, а щеки краснеть.
Багиров шагает ко мне, вынуждая пятится, но в последний момент ловко огибает меня.
— Спальня там, — кивком указывает направление и уходит в ванную.
Глава 21
Спальня Багирова — царство роскоши и брутальности, окрашенное в глубокие тона черного и красного. В ней прямо чувствуется сила и энергия хозяина.
Стены покрыты интересной бархатной краской, оттеняющие черные шелковые шторы, которые непроницаемо отделяют пространство от внешнего мира. Пол вымощен полированными черными плитами, отражающие свет люстры с приглушенно-красными кристаллами.
Вдоль стен шкафы из тонированного стекла с подсветкой, в которых хранится одежда мужчины. А по центру огромная кровать с высоким изголовьем, обшитым черной кожей.
На ней вижу белую свежую идеально выглаженную рубашку, должно быть, приготовленную для меня.
Спешно оглядевшись по сторонам, сбрасываю с себя полотенце и надеваю ее, быстро застегиваю пуговицы и поворачиваюсь к большому зеркалу, что висит напротив кровати.
Ткань рубашки невероятно мягкая, почти шелковистая и прохладная.
Аромат…
Пахнет свежим апельсином, горьковатой морской солью и еще чем-то, что невозможно определить, но что заставляет меня дышать глубоко и часто.
Невольно утыкаюсь носом в ворот, провожу пальцами по краю рубашки, представляя, как Багиров ее держал, надевал. Она слишком велика для меня — длиной сошла за платье.
Откидываю воздушное темное одеяло и ложусь в постель.
Наверняка завтра меня ждут великие открытия как минимум о том, что я приперлась в квартиру к мужчине, безрассудно согласилась здесь спать. И я зарекусь пить алкоголь, который толкает меня на странные решения.
Но это будет завтра, потому что сейчас градус в крови напрочь стирает сомнения, и я расслабленно выдыхаю и прикрываю глаза.
Всего на секундочку, после которой слышу шаги.
Открываю глаза и вижу Багирова, вошедшего ко мне после душа.
Полотенце, обмотанное вокруг бедер, подчеркивет мощь его тела, капельки воды стекают по смуглой коже, оставляя блестящие дорожки. Черные волосы, словно мокрый шелк, небрежно зачесаны назад, острые брови, яркие глаза смотрят на меня властно.
У меня перехватывает дыхание…
Я не могу оторвать от Кота взгляда, хотя и знаю, что должна.
Багиров нажимает на какие-то кнопки на стене, и свет люстры приглушается, приобретая теплый оттенок.
А потом Багиров проходит мимо шкафа к постели.
— А ты одеваться не будешь? — растерявшись, спрашиваю.
— Зачем? — опустив руку на узел полотенца, развязывает его, и оно покорно спадает с него.
— Ах! — вздрагиваю я и тут же отворачиваюсь, стыдливо уткнувшись лицом в подушку.
Я видела… видела Багирова голым. И там он тоже прекрасен…У него ровный крупный член, а от низа точеного торса и в паху нет пугающей растительности. Все идеально.
Чувствую, как матрас проминается под весом мужчины, когда он ложится ко мне.
— Ты рано надела рубашку.
Он берет меня за плечо и переворачивает на спину.
Я, все еще зажмурившись, чувствую холодную капельку воды, упавшую с его волос мне на щеку, и горячее учащенное дыхание, окутывающее мое лицо, прожигающий взгляд, запах свежести и горького шоколада…
— Мне так нравится твое тело. Расслабься, сладкая, я все сделаю сам.
Его горячие губы прижимаются к моим. Он влажно целует меня сразу с языком, нетерпеливо проталкивая его глубоко в мой рот. Ласкает, ждет взаимности, как тогда — в ресторане.
Внутри меня бушует шторм из страха, волнения, парадоксальной нежности к этому мужчине. Не могу дышать, думать, я просто теряюсь в бешеном потоке чувств и… осторожно задеваю язык Багирова кончиком своего.