Кровать, застеленная черным шелком, кажется мне просто гигантской по сравнению с той, на которой я ючусь в общежитии.
Слабый ориентир дает горящий бра над высоким изголовьем кровати.
Здесь все дышит дороговизной и непривычной мне элегантностью.
Но где же Ян? Я не вижу его в этом полумраке.
Можно подумать, что мы разминулись, но так ведь он сказал, что ему больно ходить. Что-то мне не нравится все это. Как будто кто-то решил надо мной подшутить. А роскошь эта пугает, я кажусь себе такой неуместной, нелепой в своем простеньком платье. Я хочу отсюда убраться.
Но шорох за спиной заставляет меня вздрогнуть. Испугавшись, оглядываюсь.
В номер входит он… взрослый мужчина, ничего общего не имеющий с Яном.
Черная рубашка обтягивает его широкие плечи, брюки сидят безупречно, а на идеально чистых туфлях играют зловещие блики.
Застываю на месте, словно парализованная.
Багиров выглядит неприступным и хладнокровным, но в его темных глазах пылает настоящий ад.
У меня в груди сжимается от страха, а сердце бьется так гулко, что, кажется, он это слышит.
— А где Ян?.. — с трудом шепчу я.
— Здесь, — его голос хриплый негромкий, но как сталь. — Ты расстроена? — приподнимает он острую бровь.
И снова этот его голос, аромат, присутствие — все как дурман. Что значит его ответ? Я не понимаю… Воображение рисует очень жестокие кровавые картинки.
— Вы его убили?
Да, мне кажется это вполне реальным, потому что передо мной не простой мужчина.
— Я не могу его убить. Потому что я и есть твой Ян.
Мой мир, моя реальность, все, что я день изо дня старательно строила в мечтах… мечтах о жизни с тем самым парнем, моя любовь, доверие, счастье — все раскалывается вдребезги.
Нет-нет-нет! Он не может быть тем, кому я доверяла свои секреты, свои мысли, свою душу! Я не хочу в это верить! Ведь влюбилась в него безвозвратно. Да, парень на фото был симпатичным, но если бы дело было только во внешности…
— Вы лжете…
Кот останавливается в метре от меня — это слишком близко. Невыносимо и страшно. Я чувствую опасность, но не могу пошевелиться. Тело как будто мне больше не принадлежит.
Его взгляд прожигает меня насквозь.
Темные, как ночь, глаза неотрывно скользят по моему лицу, фигуре, задерживаясь на каждой детали. И в этом взгляде столько жара, столько желания, что у меня перехватывает дыхание.
Рядом с ним я чувствую себя беспомощной бабочкой, приколотой булавкой к бархату.
И я вся сжимаюсь, пытаясь стать меньше, незаметнее.
Номер как будто схлопывается, становится меньше. Воздух сгущается и тяжелеет.
Продолжая удерживать меня взглядом, Багиров спокойно расстегивает манжеты.
И эта тишина между нами становится вязкой, пропитанной предчувствием.
Багиров двигается неторопливой грацией хищника, расстегивая пуговицы на рубашке одну за другой, обнажая смуглую грудь. Каждое движение — медленное, выверенное, будто он проводит ритуал, который лишает меня воли. Багиров расстегивает последнюю пуговицу, стягивает рубашку с мощных плеч и бросает на пол, даже не взглянув на нее.
— Ах! — я зажмуриваюсь, не в силах смотреть.
И снова эта сводящая с ума тишина…
Неизвестность.
И страх, холодный и острый, который все же заставляет меня поднять глаза.
Мужчина встал ко мне спиной, и мощь его обнаженного тела затмила все.
Смуглая кожа, словно наполированная бронза, блестит в тусклом свете номера. Мускулы, каждая жила — демонстрация силы и страсти, готовой обрушиться на меня в любой момент.
А вдоль всего позвоночника от шеи и до самого копчика извивается, как живой, черный дракон… Грозный, ужасающий с горящими глазами-рубинами. Каждая чешуйка, каждый коготь прорисованы невероятно детально.
Дракон — символ его проклятой сущности и беспощадного зверя, что таится внутри.
Я знаю, что символизирует эта татуировка, потому что о ней мне рассказывал Ян…
Он не хотел признаваться, но я попросила правду, а взамен раскрыла ему свой секрет о том, что еще ни с кем ни разу не целовалась. И я немного насторожилась, узнав достаточно жесткую расшифровку, но не испугалась, подумав, что парень преувеличивает.
Но теперь внутренний огонь, что пылает в чернилах тату, выжигает во мне все надежды.
Не было преувеличения, а лишь расчетливый обман, скрывающийся под маской обходительности.
Передо мной стоит кто-то совершенно иной, такой знакомый и в то же время чужой. Опасный и непредсказуемый.