Вскоре выяснилось, что Лысому так и не удалось на вести порядок. Минуту спустя снова вспыхнула ссора, и на сей раз прогремел выстрел. И тотчас же раздался женский визг, закричали мужчины, и танцующие, расступившись, отхлынули к сцене. Вероятно, кто-то из них задел распределительный щит, потому что внезапно погасли освещавшие сцену прожекторы и все лампы в глубине бара.
Фейт вскрикнула от неожиданности и, зацепившись в темноте за провод, не удержалась на ногах… Она поняла, что падает вниз, прямо на толпу у сцены… и вдруг почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили ее и понес ли куда-то в сторону от вопящей толпы.
Наконец ноги ее коснулись пола, и Фейт вздохнула с облегчением. В следующую секунду она услышала над своим ухом приятный мужской голос:
— Ну и вечеринку вы тут устроили…
Голос показался ей знакомым. Более того, она была почти уверена, что в прошлом не раз слышала его — вот только где?.. И почему этот бархатный голос вызывает у нее какой-то странный трепет?
Стараясь держать себя в руках, она проговорила:
— Ничего особенного. Скоро зажгут свет.
— Эй, Фейт, ты в порядке?! — раздался голос барабанщика.
— Все хорошо, Томми. Правда, не знаю, как быть с микрофоном. Может быть, Арти следовало бы отключить усилители, прежде чем включат свет. Может случиться замыкание.
— Черт, давайте сначала поджарим током нескольких придурков! — заорал бас-гитарист, стоявший у края сцены. — Где ты, Фейт? Может, помочь тебе?
— Иди выдерни штепсель, Арти, и сунь палец в розетку. — Томми расхохотался. Арти усмехнулся и направился к электрощиту.
— Веселые парни, — заметил незнакомец, по-прежнему стоявший рядом.
— Они замечательные парни. Просто они считают, что ничего особенного не произошло. — Фейт старалась не смотреть на незнакомца. Интуиция подсказывала ей, что не стоит этого делать. — Я очень благодарна вам за по мощь, — продолжала она. — Но теперь я уже справлюсь сама. Скоро зажгут свет.
— Это, должны быть, вы, — прошептал он.
Фейт замерла.
Даже не глядя на незнакомца, она чувствовала: он хочет сказать что-то еще. Однако он промолчал.
Когда вспыхнули лампы, она наконец-то обернулась, но он уже исчез.
Глава 2
Фейт провела кончиками пальцев по серебристо-голубой поверхности антикварной чаши. Затем осторожно поставила ее в витрину, на подкладку черного бархата. Эта чаша, мерцающая словно лунный свет, была одной из самых дорогих в ее коллекции.
Осторожно опустив стеклянную крышку витрины, Фейт окинула взглядом свою галерею. Хотя она достигла многого, эта чаша являлась, по ее мнению, единственным по-настоящему ценным экспонатом. Фейт ценила красоту как художник, но страсть коллекционера требовала большего. Она часто просматривала каталоги в надежде обнаружить у современных художников такое же совершенство, как в антикварной чаше, но пока приобрела только один столь же прекрасный современный образец.
Фейт медленно прошлась вдоль витрины. Приподняв стекло, осторожно стерла пыль с изысканной желтовато-зеленой чаши Люси Ри, непонятно как балансировавшей на своей тоненькой ножке. Поставив чашу на место, она взглянула на стоявшие рядом вазы. Похоже, люди начинали понимать, что керамика — это искусство, а не просто удобная емкость для еды или цветов. И конечно же, местные художники заслуживали того, что бы об их талантах узнали; тем более что цены на современные работы были не столь уж высоки. Фейт выставляла эти работы наряду с такими дорогими экспоната ми, как фарфор Ри.
Она взяла в руки свое последнее приобретение. Чуть мутноватая глазурь, известная как «крейзинг», могла бы считаться браком в столовой посуде, но на вазе для цветов этот дефект выглядел совершенно естественно.
Закончив вытирать пыль и открыв магазин для посетителей, Фейт включила лампы в витринах и залюбовалась общим эффектом. Арти помог с проводкой, но ей пришлось нанять специалиста, чтобы подобрать правильное освещение для каждой витрины. Без специалиста она бы не справилась.
Фейт невольно улыбнулась. Как бы то ни было, она гордилась тем, что ей удалось сделать всего лишь за четы ре года. Конечно, иногда ее мучили сомнения, но Фейт отгоняла их, потому что знала: она занимается нужным и полезным делом. Конечно, она не возит сбои экспонаты на выставки Нью-Йорка и Майами, но зато она знакомит округу с отличной керамикой и обеспечивает заработок местным мастерам — разве этого мало?
Звякнул колокольчик над дверью, и Фейт вздрогнула от неожиданности. Посетитель появился сразу после открытия, и это могло означать только одно из двух: или в городе наплыв туристов, или ее ждут неприятности.
В следующее мгновение в дверях появилась Энни — как всегда, хмурая, с поджатыми губами.
— Фейт, у тебя есть минутка? — проговорила она, даже не поздоровавшись.
Энни полагала, что искусство существует только для богатых. Фейт, как ни старалась, не могла убедить ее в том, что в красоте нуждаются все люди.