— Как это связано с тем, что вы похищали девушек, мисс Кадбери? — спросила Карен.
— Вы присматривали себе преемницу, чтобы она присматривала за Джерри, так? — произнес Вексфорд. — Своего рода жену. Девушку, которая бы ему готовила, штопала и стирала одежду. Заботилась бы.
— Только не для секса, — жестко сказала Вики. — Джерри не знает, что это такое, и знать не хочет. Им, конечно, надо бы пожениться, для большей верности. — Она не объяснила, что означало это «для большей верности». — И девушке было бы очень неплохо. После моей смерти они с Джерри унаследовали бы дом — прекрасный современный дом, там и стиральная машина, и сушилка, и постельное белье, и столовое серебро, и все прочее.
— Вы рассказывали это девушкам? — холодно спросил Вексфорд.
— Рассказала бы, если бы нашлась подходящая. Отвезла бы к себе в Гилдфорд и показала все, что ей перейдет. Нельзя же объявлять такое первой попавшейся или той, которая бы сразу побежала жаловаться. А то вы бы поймали нас, и я уже не могла бы искать Джерри жену. Вы и поймали нас, — добавила она. — И теперь всему конец.
По мере того как она говорила, все очевидней становилось, что и она не вполне адекватна. Вексфорд знал, что шизофрения может передаваться по наследству. Или всегда передается. Это в шестидесятых-семидесятых ученые смеялись над викторианскими теориями о наследственном безумии, что поражало всех членов семьи. Теперь выяснилось, что не так уж и ошибались писатели девятнадцатого века.
— Эти две девушки вам не подошли, — сказал он мягко. — И вы боялись, что после вашей смерти племянник останется один, и некому будет за ним присматривать?
— Помилуйте, мистер Вексфорд, — сказал Бимиш. — Я бы такой вопрос отклонил.
Но Вики спокойно поглядела ему в глаза и ответила:
— Да. Совершенно верно.
В коридор вышел сначала Бёрден, затем и Вексфорд.
— Этот Джерри полный псих, — сказал Бёрден, тяжело вздохнув. — Его нельзя оставлять одного.
— Его и не оставляют.
— Неправомерное лишение свободы, — сурово произнес Бёрден. — Довольно серьезное преступление.
— Знаю. Я твержу тебе об этом три недели подряд. И не надо говорить, что никто не пострадал. Завтра они оба предстанут перед судом и, очевидно, их направят на судебно-психиатрическую экспертизу. — Вексфорд вздохнул. — Рэчел Холмс пырнула ножом Довера.
— Так вот в чем дело. Я спросил его, откуда пластырь. Он молчал, и лишь когда я повторил вопрос, бедняга приложил руку к груди и произнес «Больно, больно».
Как это все печально, подумал Вексфорд, грустно и в тоже время забавно. Что будет с Джерри Довером после смерти Вики? Кто станет о нем заботиться? Государство? Скорее всего, его выпустят «в общество», хотя нет никакого общества, есть лишь соседи, которые будут его бояться или смотреть как на сельского дурачка. Так и закончит он свои дни на улице в роли сумасшедшего нищего, и это в начале двадцать первого века.
— Больше я ничего не могу сделать, — сказал Вексфорд. — Схожу еще раз к мисс Джейн Эндрюс. Можешь присоединиться, если у тебя есть время.
— Папа не велел рассказывать.
Кайли сидела у матери на коленях, играла ее длинными волосами и невинно улыбалась. Накручивая прядь на палец, она робко косилась на Вайна.
— Но ты же рассказала Киму Фаулеру, — произнес Вайн.
— Это совсем другое. Он же мальчик, а не взрослый.
Вайн подумал, как умна эта четырехлетняя девочка, которая родилась в семье чуть ли не изгоев общества. Он где-то читал, что хоть сейчас и говорят, будто у всех детей равные возможности получить хорошее образование и воспитание, у таких, как она, шансов для этого мало. Вайн смотрел на ее живое лицо, ясные глаза и негодовал, что этот ум, который можно направить в полезное русло, использовали в криминальных целях. Вот настоящее преступление — испортить такого ребенка, преподнести воровство как игру с призами за успешную кражу.
Джеки Флэй не возразила, чтобы ее дочери задавали вопросы, и с тех пор молчала. Она сидела с безучастным видом, обнимала Кайли за талию и медленно поворачивала голову из стороны в сторону, чтобы девочке было удобнее играть ее волосами. Судя по всему, матери это нравилось. Вайн спросил о том вечере, когда она была в «Крысе и морковке». Она ходила туда одна или с Патриком?